– Вероятно, он окажется популярным, – согласился Гамильтон. – Но что с ними делать после освобождения?
Сначала Мак-Фи удивился, а потом рассмеялся.
– Но мы же с вами практичные люди, – негромко проговорил он.
– Вы имеете в виду…
– Конечно. Только держите рот на замке.
Филлис решила, что пришла пора прервать мрачные размышления Гамильтона.
– Что вас грызет, Филти? – спросила она. – Вы и двух слов не проронили с тех пор, как мы здесь.
Вздрогнув, он вернулся к действительности.
– Пустяки, – солгал он, подавив желание рассказать ей обо всем. – Вы и сами были не слишком разговорчивы. Что у вас на уме?
– Я только что выбрала имя для нашего сына, – призналась она.
– Боже милостивый! А не находите ли вы, что это несколько преждевременно? По-моему, вы прекрасно знаете, что у нас никогда не будет детей.
– Это еще вопрос.
– Хм-м-м! – протянул Гамильтон. – И какое же имя выбрали вы для этого гипотетического отпрыска?
– Теобальд – «Смелый ради народа», – мечтательно произнесла она.
– «Смелый ради…» Лучше пусть будет Джабез.
– Джабез? Что это значит?
– «Он принесет горе».
– «Он принесет горе»! Филти, вы воистину непристойны [Здесь непереводимая – увы! – игра слов. Произведенное Филлис уменьшительное от имени Феликс – Филти (Filthy) отнюдь не является общепринятым, зато одновременно означает «отвратительный», «мерзкий», «развращенный», «непристойный»]!
– Знаю. Почему бы вам не махнуть на все рукой, бросить этот шумный детский питомник и не соединиться со мной?
– Повторите помедленнее.
– Я предлагаю вам составить со мной пару.
Она казалась озадаченной.
– Что именно вы имеете в виду?
– Решайте сами. Ортожена, партнерша, любовница, зарегистрированный компаньон, законная жена – любой контракт по вашему усмотрению.
– И чему же, – проговорила она, растягивая слова, – я должна приписать эту неожиданную перемену в ходе ваших мыслей?
– Не так уж она неожиданна. Я думал об этом с тех самых пор… с того момента, когда вы попытались меня застрелить.
– Тут что-то не так. Две минуты назад вы заявили, что Теобальд не только гипотетичен, но и невозможен.
– Минуточку, – поспешно возразил Гамильтон, – я ни слова не говорил о детях. Это – вопрос отдельный. Я говорил о нас.
– Ах так? Тогда поймите, мастер Гамильтон, что я никогда не выйду замуж за человека, который рассматривает брак просто как сверхразвлечение.
С этими словами Филлис с деловым видом вернулась к прерванной разговором трапезе.
На несколько минут воцарилось глубокое молчание. Нарушил его Гамильтон.
– Вы обиделись?
– Нет. На крыс не обижаются.
– Это я тоже знаю.