Я просто не знал, что теперь делать. Я ходил по комнате и думал, как бы избавиться от двоек. В комнате никого не было. Я зашёл за ширму к Пе-лагее Ивановне. Она сидела на своей раскладушке и чтотхо шептала себе под нос.
— О чем вы шепчете? — спросил я.
— Я, мой голубок, кавалер с ноготок, богу молюсь, — ответила она.
— А зачем вы молитесь?
Чтобы бог не оставил меня, старуху, чтобы всегда помогал мне!
— Он всем помогает?
— Он, голубок, грешить не помогает. Грешникам, значит, он своей помощи не дает.
— А я грешник?
— Что ты, голубок! Душа у тебя чистая, младенческая…
— Значит, если я помолюсь, он мне поможет?
Пелагея Ивановна прижала меня к своей широкой груди, от которой пахло тестом, подсолнечным маслом и пирогами.
Я пошел в другую комнату, стал в угол и попросил бога, чтобы Клавдия Николаевна не ставила мне двойки по арифметике. Вечером, перед тем как лечь спать, я еще раз попросил, чтобы у меня всегда был хороший табель. Так я молился три дня подряд, и на четвертый день меня вызвала Клавдия Николаевна, и я получил тройку! Это было чудо! Я ничего не знал, ничего не учил — и вдруг получил тройку! Тут я понял, что на бога можно надеяться!
Я все рассказал Лешке Селезневу, и он тоже решил надеяться на бога. Теперь у нас стало еще больше свободного времени. Мы целыми днями играли в футбол и тренировались на фокусников. Мы научились так ловко прятать яйцо за подкладку старой шляпы, что ребята никак не могли понять, куда оно девается. Чтобы стать фокусниками, «нам оставалось уже не много: научиться доставать из воздуха сторублевые бумажки, а из уха — живую утку.
Из-за утки пришлось вовсе забросить арифметику. Мы вспомнили про задачи только перед письменной работой. Вечером я и Лешка несколько раз устно просили бога не забывать про нас завтра.
Я не буду рассказывать, как мы писали письменную работу и что мы написали. Клавдия Николаевна даже не возвратила нам тетрадки. Она обещала показать их нашим родителям. Она пришла к нам в тот же день. Папа сразу догадался, в чем дело. Он сказал:
— Насколько я понимаю, вы пришли не для того, чтобы вручит!! мне Петину похвальную грамоту.
— Увы, хвалить его не за что, — ответила Клавдия Николаевна. — Он совсем забросил учебу. У меня создалось впечатление, что он совершенно не работает дома.
— Мы создали ему все условия, — сказала ма-ма#— Ему не хватает только птичьего молока.
— Почему ты не учил уроки? — спросил папа.
— Я… я был занят…
— Слышите, он занят!.. Он очень перегружен. Он заседает в Комиссии ООН по разоружению…
— Я не заседаю в Комиссии ООН, — ответил я.