Потом мы увидели Снегурочек. На них были красные платья и красные шапочки с белым мехом. Снегурочки продавали дедов-морозов. Еще они продавали жар-птиц и другие игрушки.
Я и Лешка знали всех продавщиц — эту толстую, с большим животом, и добрую тетю Катю, и ту высокую, с шишкой на шее, которую мы звали «Парашютная вышка». Сейчас они были одеты Снегурочками. Только одну новенькую мы не знали. Она была маленькая, совсем как девочка. Из-под красной шапочки у нее виднелись голубые глаза и желтые волосы. Она была такая приятная, что хотелось дотронуться до нее. Лешка Селезнев, он терпеть не может девчонок, и тот вылупил глаза, будто увидел настоящее чудо. Я тоже открыл рот — уж очень она была красивая.
Так мы стояли и молчали. Я хотел было сказать, что она похожа на настоящую Снегурочку, на ту, которая приходит с дедом-морозом, когда в зале тушится свет, но побоялся. Я знаю Лешку, он еще может начать смеяться, а потом всем рассказывать в классе, какой я суеверный.
Мы еще немного постояли, пока нас не заметила «Парашютная вышка».
— Вам чего, ребята? — спросила она.
— Ничего, — пробурчал Лешка, и мы вышли из магазина.
Вечером в постели я снова вспомнил про Снегурочку. Я закрыл глаза и увидел её как живую. Па нятно, она была не настоящая Снегурочка. Настоящие бывают только в театрах. Они говорят стихами. Скажут стишок и уйдут до следующего года. А эта продает дедов-морозов и жар-птиц, но она самая настоящая из всех, что я видел.
Я еще два раза заходил в магазин, чтобы посмотреть на нее. «Парашютная вышка» сказала, что я похож на торгового инспектора: глазею по сторонам и ничего не покупаю.
Все засмеялись, только моя Снегурочка погладила меня но голове и сказала, что я, наверно, хитрющий парень, по глазам видно, какой я хитрец.
Когда я ушел из магазина, мне захотелось прийти туда опять. На следующий день я попросил у мамы денег.
— Зачем тебе деньги? — удивилась мама.
— Я хочу купить себе игрушку.
— У тебя мало игрушек? — спросил папа. — По-моему, ты затоварился. игрушками на целую пятилетку!
— Да-а, у меня нет жар-птицы, — ответил я. Папа был в хорошем настроении. Он вынул бумажник и сказал:
— Ну что ж, отпустим ассигнования на птицу.
— Я не разрешаю давать ребенку деньги, — сказала мама. — Не приучай его к деньгам!
— Ты думаешь, что ему в магазине бесплатно отпустят жар-птицу?
— Сходи с ним сам, — сказала мама.
— Нельзя ли обойтись без меня? — попросил папа. — Заготовка жар-птиц не входила в мои воскресные планы.
— Три часа бесцельно вертеть ручки радиоприемника он может, а вот заняться ребенком у него нет свободного времени.