– Уехала.
– Приедет еще.
– Нет.
– Я их всех знаю. Приедет и эта.
– Эта не приедет.
– Что такое?..
– Выйди и посмотри… – парень пьет и с грохотом ставит кружку.
Главарь возвращается спокойный:
– Вот дура. Отцу отвезти? милый подарок, порадуем старика. Да никто из ребят и не захочет тащиться с падалью.
– Ты зря сказал это… – медленно, мрачно говорит парень.
– Ты хочешь сказать, что отвезешь сам? – главарь не понимает смысла его слов.
Парень седлает коня. Заглядывает в палатку:
– И сделай так, чтобы я никогда ничего больше не смог услышать и узнать о тебе, – говорит он главарю.
– Я легко могу это сделать, – главарь поднимает руку с колен (сидит за столом) – в ней наведен кольт. – Покойники ничего не знают и ничего не слышат.
– Так что тебе мешает? – кричит парень.
– Мне ничего не мешает. Я просто не хочу. Езжай.
– Прощай, – говорит парень.
– Мы еще встретимся, – говорит главарь.
Луна над прерией, парень на коне поддерживает перед собой мертвую девушку.
Вносит ее в дом на прииске, опускает на кровать, где одну ночь они любили друг друга. Зажигает в изголовье свечу и, обнажив голову, смотрит, прощаясь.
– Кто здесь? – со свечой и револьвером входит хозяин.
Бросается к дочери. Рыдает. Горько и гневно:
– Это ты убил ее!!
– Я, – тихо говорит парень. – Но раньше ее убил ты. Своей жадностью, своей ложью, своим богатством, ледяной расчетливостью своей души. И меня ты убил…
– Еще нет, но сейчас убью! – Поднимает револьвер, парень легко выбивает его.
– Я мог бы размозжить тебе голову, ничтожная ящерица. Но ты сам размозжишь ее, когда будешь в отчаянии биться ею о стену. Живи теперь, если сможешь. Это твое наказание. Твоя казнь.
Звеня шпорами, медленно выходит.
Хозяин в оцепенении смотрит на дочь. Идет в свою спальню и на коленях молится перед портретом жены. В кладовой берет факел – глаза безумны, седые волосы дыбом, – и обходит дом, поджигая занавесы, шкафы книг, бумаги в кабинете. Комнаты пылают: хозяин стоит на коленях, прижавшись лицом к ногам дочери…
В ночи парень оборачивается в седле: высокое пламя над прииском. Отблески пламени и мука в его глазах:
– Твоя кровь на мне… но она не останется неотомщенной. Я не боюсь крови, но не хочу больше проливать ее. Пусть решит закон.
Мучение и решимость в его лице. Шагом идет конь.
Сержант в белье мочится с крыльца домика, смотрит на луну, сплевывает, зевая входит обратно.
У стола сидит парень, кольт на сержанта:
– Добрый вечер, сержант.
– Что тебе нужно? – тот заикается от страха.
– Наденьте брюки и не трясите челюстью – не люблю, когда что-то мельтешит перед глазами.