Я окончательно смутился.
— Послушайте, не лучше ли все-таки…
— Да он всегда ворчит, когда я поднимаю его, — сказала Лигейя. — Это просто дурной характер.
— Я тоже ворчу по утрам, пока не взбодрюсь чашкой кофе, — сказал я. — А не послать ли за завтраком для него?
— О-о! А-а! Умираю! — донеслось с постели.
— Он мало ест и пьет, — сказала Лигейя. — Месье, придите в себя. Здесь один джентльмен. Он хочет поговорить с вами.
— Пожалуйста… дайте… уйти… — прохрипел слабый голос. — Дайте умереть…
— Чем дольше капризничаете, месье, тем больше времени все это займет, — строго сказала Лигейя.
— Ладно, — произнес несчастный более отчетливо. — Чего ты хочешь от меня?
— Познакомить с мистером Эдгаром Перри, который в данный момент возглавляет нашу экспедицию.
— Экспедицию… — тихим эхом отозвался месье Вальдемар.
— Да, нашу экспедицию с целью розыска Гудфеллоу, Темплтона и Гризуолда, которые похитили женщину, известную под именем Анни.
— Вижу ее, — сказал месье Вальдемар. — Вот она сияет перед нами, как хрустальный подсвечник. Она ни из этого мира. Они используют ее. Используют, чтобы найти другого… О, дайте мне умереть!
— Они преследуют фон Кемпелена, — подсказал я.
— Да. Но я не знаю, куда они направляются… не могу различить… потому что он сам еще не знает, куда направляется. О, дайте мне умереть!
— Пока что эти сведения нам не слишком нужны, — сказал я. Мне пришла в голову неожиданная мысль, и я потихоньку, бочком-бочком, стал перемещаться вправо. — Расскажите, что вам известно о связи, существующей между мной и Эдгаром Алланом По.
— Вы и он — каким-то странным образом — одно и то же лицо.
— Как это возможно?
— Переход в пространстве, — ответил месье Вальдемар. — Несчастный По об этом никогда так и не узнает… И никогда не найдет то, что ищет… только пустынные долы и горы.
— Почему не найдет?
— Оставьте меня!..
— Говорите!
— Не знаю. Одна только Анни жива. А я — мертвец. Я сделал последний шажок вправо — и резким жестом распахнул до того лишь на палец приоткрытую дверь. Дневной свет из каюты Лигейи залил комнату — и я увидел женщину, которая согнулась над открытым гробом. В нем лежал жутко бледный мужчина, седые виски которого отчаянно контрастировали с иссиня-черными волосами. Его глаза были открыты, но зрачки закатились. Губы неподвижного, искаженного лица были растянуты, заголяя зубы. Мне показалось, что его чуть высунутый язык — угольной черноты.
— Господи помилуй! — ахнул я. — Да он же мертвый!
— И да и нет, — ответил Лигейя достаточно спокойно. — Он — особый случай.
Она сделала медленный пасс рукой над телом — и веки сомкнулись.