— А с месье Вальдемаром?
— О, он все в том же положении.
— Где Монтрезор?
— Убежал.
— Полагаю, разумно будет нам последовать его примеру.
— Все необходимое упаковано.
— Я снесу ваши вещи вниз.
— Они уже внизу.
— Разве вы знали, что мы возвращаемся?
— Это я послала Фортунато.
— Зачем?
— А разве он пришел не своевременно?
— На чем мы уедем отсюда?
— Там есть карета, — сказала Лигейя. — Она стоит за конюшнями.
— Тогда мы все грузимся и прочь отсюда — к границе.
— Нет, мы направимся в Барселону — к морю. Там нас будет ждать «Ейдолон».
— Почему он направился в Барселону?
— Анни уже довольно давно вложила в голову капитана Ги мысль, что ему надо непременно плыть в Барселону.
— Откуда вы об этом узнали?
— Однажды я хотела проделать то же самое — и проведала, что приказ плыть в Барселону ему уже отдан.
— Скажите, а правда, что Анни — ваша…
— В конюшнях не осталось ни одной живой лошади, — сказала Лигейя, не слушая меня. — Помогите мне снять этот ковер со стены. Пожалуйста, поторопитесь!
Я посмотрел туда, куда она указывала. На гобелене был изображен один воин, пронзающий другого кинжалом. На заднем плане виднелся конь — огромный, невиданной масти.
Я подтащил к стене маленький столик, взобрался на него и в конце концов сумел снять ковер. Сворачивая его, я осведомился:
— Вы уверены, что эта вещь нам совершенно необходима?
— Да, — коротко ответила Лигейя.
Мы с Петерсом перетащили ящик с месье Вальдемаром к карете и стали грузить его наверх. Я раздраженно думал, что мы заняты дурацким делом: грузимся в карету, не имея лошадей.
И тут я услышал конское ржание. Из-за угла появилась Лигейя. За ней шел громадный скакун невиданной масти. Она делала какие-то месмерические пассы в его сторону.
— Эдди, помогите мне запрячь его, — сказала она. Мои кавалерийские навыки не забылись — я ласково потрепал коня по холке и не спеша, оглаживая, завел его между оглоблями. Хоть это был и настоящий гигант, я не мог не пожалеть животное — придется ему выполнять работу четверых лошадей. Впрочем, теперь с нами нет Эмерсона и кучера, да и большую часть багажа мы бросили.
Обходя карету, я увидел на булыжниках двора брошенный ковер. Один воин по-прежнему резал другого, а вот коня на заднем плане больше не было. Мне не хотелось даже задумываться над тем, что это значит. Но на моем лице, очевидно, что-то отразилось, потому что Лигейя, глядя на меня, стала смеяться.
Я оглянулся на нее: волосы развевает ветер, жемчужно-белые зубы оголены… Какое-то мгновение мне казалось, что вокруг Лигейи разлито бледное сияние. Почудилось? Впрочем, через секунду сияние исчезло — словно втянулось обратно в ее глаза, засверкавшие сильнее прежнего.