3
Машина остановилась перед воротами в высоченном сплошном деревянном заборе, выкрашенном в темно-зеленую краску. Я даже не сразу поняла, что это явь, а не продолжение моего сна.
И как я умудрилась задремать? Если правду говорят, что перед гибнущим человеком проносится все его прошлое, то у меня в голове перед первым моим свиданием с Академиком промелькнуло все мое будущее… Ах, как дорого я дала бы за то, чтобы оно было таким…
Крепыш-охранник, он же шофер, посигналил, и ворота торжественно растворились. Машина медленно покатила по асфальтовой дорожке к огромной двухэтажной с просторной мансардой даче. Она была сложена из толстенных бревен. Ее широкие окна украшали резные наличники в русском стиле с замысловатыми кокошниками сверху. А просторный балкон на мансарде, увенчанный аркой из двух соединенных полукружий с резной колонной посередине, делал всю постройку похожей на сказочный терем.
Едва шофер открыл мне дверцу, как на крыльцо под шатровой остроконечной крышей, подшитой снизу деревянными кружевами, вышел Академик в строгом, но элегантном черном костюме из тончайшего крепа скорее всего английской выделки, который на сгибах переливался, словно атлас.
Я подумала, что это, наверное, судьба, если уж мы, не сговариваясь, оба надели черное. И еще я подумала про себя — жаль, что неудобно спросить, где материальчик покупали? Я такого ни в одном комиссионном не видела.
Он спустился и, подойдя ко мне, поздоровался с изуми тельным поклоном одной головой, чуть набок. Поклон был преисполнен необыкновенного достоинства и одновременно аристократической простоты. Тепло поздоровавшись и с Лекочкой, он с неповторимой элегантностью предложил мне руку и повел в дом.
Мы вошли, разделись в прихожей, прошли в просторную, почти на весь этаж гостиную, и я невольно ахнула. По среди гостиной, заставленной низкой мягкой мебелью, обитой темно-вишневой слегка лоснящейся от сидения кожей, пылал камин, материализовавшийся из моих недавних мечтаний. Он был выложен из красивого дикого камня, с черной, грубо кованой решеткой и с каминными инструмента ми на массивной кованой же стойке. Каминные приспособления — кочерга, совок, щипцы и витая острая пика — были выполнены в том же стиле.
Академик на мой «ах» вопросительно взглянул на меня чуть холодными, ясными глазами.
— Вы знаете, когда я ехала сюда, я почему-то представила себе, что здесь есть камин, — оправдалась я.
— Он был похож на этот? — улыбнулся Академик, и его глаза потеплели.
— Нет, — честно призналась я, — мой был мраморный и гораздо меньше этого. Но этот мне больше нравится, — по спешила добавить я.