Узнав о намерениях великого князя, Мечеслав Дружина посмурнел. Он-то думал, что князь-Пардус, едва оказавшись на Соколином престоле, соберёт всю Русь в поход на кагана. Но государь Святослав, по всему видать, на сей раз не торопился. Впрочем… может, так оно и надо? Долгая – как искренне считал сам Мечеслав – жизнь в воинских городцах приучила принимать решения вождей как должное. Да и Русь оказалась… даже не землёй, а целым миром, и вятич уже догадывался, что поднять её в боевой поход будет не так просто, как Ижеславль или Хотегощ… может, даже, как все лесные и болотные городцы, вместе взятые.
За последний месяц лета сын вождя Ижеслава успел изрядно объездить Киев и окрестности. На полдень от Киевской горы лежали терема и сады киевлян, прикрытые Горою и Подолом от Днепра, а от степи – густыми дебрями за речкой Крещатик. Там князь Святослав с дружиной успел поохотиться, а Мечеслав – надо признаться, куда как охотнее имен купеческой старшины – впитывал названия охотничьих урочищ и всяких приметных мест по пути. Перевесище, Клов, Подугорское, Зверинец, Берестово – доезжали до Печер, глубоких каменных нор в высоком днепровском берегу, и до сиротливого кургана, насыпанного победителем Ольгом Вещим над прежним правителем Киева Оскольдом.
На глаз вятича, охотничьи угодья киевских князей звания «дебрей» никак не заслуживали. Светлый лес, без ельников, в котором, если и были когда буреломы, все давно сгорели в печах горожан и кострах на биваках княжеских охот. Нет, ну то есть сплошь конная орда тут бы прошла навряд ли, но рассчитывать на такую уж защиту этих «дебрей» Мечеслав бы не стал. Так и сказал однажды на охоте. Ратьмер и Икмор принялись расспрашивать приятеля о вятичских лесах, о засеках и лесных укрепах, о том, как можно бы сделать этот лес по-настоящему непроходимым для вражьего войска. Тут в их беседу, к великому смущению вятича, вмешался случившийся рядом великий князь, и теперь Мечеславу Дружине пришлось уже ему объяснять про засеки и ловушки, для пущей наглядности раскладывая по расстеленной на траву скатерти обглоданные кости, зубцы чеснока, длинные зеленые перья лука. Слушавший сначала их разговор Глеб быстро заскучал, а попытку одного из стайки постоянно окружавших младшего князя слуг рассказать об охотничьих угодьях кесарей из Царь-города Святослав, к расстройству оживившегося было брата, безжалостно пресек. Как успел понять Мечеслав, кесари устраивали ловы в чем-то больше напоминавшем сад, чем лес – даже здешний. По мнению вятича, с тем же успехом можно было «охотиться» в курятнике – дело, достойное скорее не очень умного отрока первого года, чем правителей великой державы. Но младший князь, по всему, думал иначе и, поскучав ещё немного, удалился на другой край бивака, откуда вскоре вновь послышался восторженный голос того же слуги, рассказывавший про какие-то «водометы»