Она попыталась вылезти из ванны. Я ее оттолкнул.
– Оставайся на месте, Сейди. Без этого нельзя.
– К-как долго? Холодно!
– Пока я не увижу, что со щек уходит бледность.
– П-почему ты это д-д-делаешь? – У нее стучали зубы.
– Потому что ты едва не покончила с собой! – крикнул я.
Она отпрянула. Ноги поскользнулись, но она успела схватиться за кронштейн для полотенец. Рефлексы возвращались. Хороший признак.
– Т-т-таблетки не помогали, и я н-немного выпила, вот и все. Выпусти меня отсюда, я совсем замерзла. Пожалуйста, Д-Джордж, пожалуйста, позволь мне вылезти. – Мокрые волосы липли к щекам, и выглядела она как утонувшая крыса, но бледность со щек ушла. Появился легкий румянец, то есть мы двигались в правильном направлении.
Я выключил душ, обнял Сейди и крепко держал, когда она переступала через край ванны. Вода с мокрой комбинации потекла на розовый коврик.
– Я думал, ты умерла, – шепнул я ей на ухо. – Когда приехал и увидел тебя лежащей на кровати, я подумал, что ты, мать твою, умерла. Тебе никогда не узнать, каково это.
Я отпустил ее. Она смотрела на меня широко раскрытыми удивленными глазами.
– Джон был прав. Р-Роджер тоже. Он позвонил вечером, перед речью Кеннеди. Из Вашингтона. И какое все это имеет значение? До конца следующей недели мы все умрем. Или будем сожалеть о том, что не умерли.
Поначалу я не имел ни малейшего представления, о чем она говорит. Я видел стоящую передо мной Кристи, с которой капала вода и которая несла дикую чушь, а потому пришел в ярость. Трусливая сука, подумал я. Она, должно быть, все прочитала по моим глазам, потому что подалась назад.
Этого движения хватило, чтобы в голове у меня прояснилось. Какое право я имел называть ее трусливой? Она в отличие от меня не знала, что ждет за горизонтом.
Я взял банное полотенце с полки над унитазом и протянул ей.
– Разденься и вытрись.
– Тогда выйди. При тебе мне неудобно.
– Я выйду, если ты скажешь мне, что очухалась.
– Я очухалась. – Она смотрела на меня негодующе... и насмешливо. – Умеешь ты приходить в гости, Джордж.
Я повернулся к аптечному шкафчику.
– Больше нет. Все уже в унитазе.
Прожив с Кристи четыре года, я все равно заглянул в шкафчик. Потом спустил воду в унитазе. Разобравшись с таблетками, выскользнул мимо Сейди за дверь.
– Даю тебе три минуты.
9
Я прочитал обратный адрес на конверте: «Джону Клейтону, Ист-Оглторп-авеню, 79, Саванна, штат Джорджия». Никто не мог обвинить этого ублюдка в том, что он прикрывается вымышленным именем и появился неизвестно откуда. Судя по дате на штемпеле – двадцать восьмого августа, – этот конверт уже дожидался Сейди, когда та приехала из Рино. Почти два месяца она размышляла над содержимым конверта. Вечером шестого сентября мне показалось, что она грустна и подавлена. Этому не приходилось удивляться, с учетом фотографий, присланных ее бывшим.