Она поворачивается, улыбаясь и чуть поднимая голову. Она высокая, но я выше. Как и всегда.
– Да?
– Меня зовут Джордж Амберсон. Я хотел сказать вам, что восхищен вами и вашей работой на благо общества.
В ее улыбке появляется замешательство.
– Благодарю вас, сэр. Я не узнаю вас, но фамилия определенно мне знакома. Вы из Джоди?
Я больше не могу путешествовать во времени, мне определенно не под силу читать чужие мысли, но я все равно знаю, о чем она думает. Я слышу эту фамилию в моих снах.
– Да и нет, – отвечаю я и, прежде чем она успевает продолжить, спрашиваю: – Позвольте полюбопытствовать, что пробудило ваш интерес к общественной деятельности?
Ее улыбка теперь совсем призрачная, чуть подрагивает в уголках рта.
– И вы хотите это знать, потому что?..
– Убийство? Убийство Кеннеди?
– А знаете... наверное, да, в какой-то степени. Я бы хотела думать, что стремилась принимать больше участия в делах своей страны, но, полагаю, началось с этого. Это убийство оставило шрам... – она непроизвольно поднимает левую руку к левой щеке, потом рука падает, – на этой части Техаса. Мистер Амберсон, откуда я вас знаю? Потому что знаю, я в этом уверена.
– Могу я задать еще вопрос?
Она смотрит на меня с все возрастающим недоумением. Я бросаю взгляд на часы. Четырнадцать минут. Почти время. Если только, разумеется, Дональд не забудет... но я так не думаю. Цитируя одну из песен пятидесятых, чему быть, того не миновать.
– «Танцы Сейди Хокинс» в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Кто помогал вам присматривать за молодежью, когда мать тренера Бормана сломала ногу? Вы помните?
Ее рот открывается. Потом медленно закрывается. Мэр и его жена подходят, видят, что мы увлечены разговором, и не мешают нам. Мы в нашей собственной маленькой капсуле, Джейк и Сейди. Как и прежде.
– Дон Хаггарти, – отвечает она. – С тем же успехом я могла приглядывать за танцами в паре с деревенским идиотом. Мистер Амберсон...
Но прежде чем она успевает закончить фразу, Дональд Беллингэм обращается ко всем через восемь больших динамиков:
– Итак, Джоди, привет из прошлого, золото, которое действительно блестит, лучшее для лучших!
Голос сменяет музыка, шедевр давно ушедшего оркестра:
Ба-да-да... ба-да-да-ди-дам...
– Господи. «В настроении», – вырывается у Сейди. – Я танцевала линди под эту мелодию.
Я протягиваю руку.
– Пойдемте. Потанцуем.
Она смеется, качает головой.
– Боюсь, мистер Амберсон, те дни, когда я танцевала свинг, остались в далеком прошлом.
– Но вы не так уж стары для вальса. Как говорил Дональд в те давние дни: «Все со стульев и на ноги!» И зовите меня Джордж, пожалуйста.