Возможно, это не кошатина, как утверждают многие, наверняка не кошатина, но это и не говядина, не может это быть говядиной за доллар девятнадцать.
– Джейк? Ты что, уснул?
– Нет, сна ни в одном глазу. – Меня разбирало любопытство: с чего это Эл сподобился позвонить мне в школу? Если на то пошло, раньше он вообще никогда не звонил. Наши отношения не выходили за рамки повар– клиент. Я высоко ценил его кулинарное мастерство, а он – мои регулярные визиты. – Конечно, соедини меня.
– А что ты там до сих пор делаешь?
– Занимаюсь самобичеванием.
– О-о-о, – простонала Глория, и я легко представил, как затрепетали ее длинные ресницы. – Как мне нравится, когда ты так говоришь. Жди звоночка.
Она отключила связь. Тут же зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Джейк? Это ты, дружище?
Поначалу я подумал, что Глория напутала с именем. Этот голос никак не мог принадлежать Элу. При самой жуткой простуде он не мог так хрипеть.
– Кто это?
– Эл Темплтон, разве она не сказала? Боже, от вашей музыкальной заставки просто тошнит. Что случилось с Конни Фрэнсис? – Он начал так громко и надсадно кашлять, что я отодвинул трубку от уха.
– Ты, похоже, подхватил грипп.
Он рассмеялся, продолжая кашлять. Сочетание получилось не из лучших.
– Что-то я подхватил, это точно.
– Быстро же тебя скрутило.
Я заглядывал к нему вчера, на ранний ужин: толстобургер, картофель фри, клубничный молочный коктейль. Считаю, что человеку, который живет один, необходимо сбалансированное питание.
– Можно сказать и так. А можно сказать, что какое-то время мой организм боролся. Оба варианта правильные.
Я не знал, что на это ответить. За последние шесть или семь лет мы часто болтали с Элом, когда я приходил в его закусочную, и иной раз он вел себя довольно странно – скажем, называл «Патриотов Новой Англии»[5] «Бостонскими патриотами», а о Тэде Уильямсе[6] говорил так, будто знал его, как брата, – но столь необычного разговора я припомнить не мог.
– Джейк, мне надо с тобой увидеться. Это важно.
– Могу я спросить...
– Я уверен, ты задашь не один вопрос, и я отвечу на все, но не по телефону.
Я не знал, сколько ответов услышу до того, как его голос окончательно сядет, но пообещал, что буду примерно через час.
– Спасибо. Если сможешь, постарайся побыстрее. Не зря же говорят, что время – деньги.
И он положил трубку. Взял и положил, не попрощавшись.
Я прочитал еще два сочинения. В стопке осталось только четыре, но раскрывать их я не стал. Пропал настрой. В итоге смахнул оставшиеся работы в портфель и отбыл. Мелькнула мысль, а не подняться ли наверх, в секретариат, чтобы пожелать удачного лета Глории, но я решил, что необходимости в этом нет. Я знал, что всю следующую неделю она проведет в школе – будет заниматься подготовкой отчета за учебный год, – а я собирался прийти сюда в понедельник, чтобы очистить полки буфета: дал себе слово. Иначе преподаватели, решившие летом использовать западную учительскую, обнаружат, что она кишит тараканами.