Вот эта „порча“, воплощенная в реакционных социальных стратах, в церкви, в дворянстве, в „номенклатуре“, наконец, всякий раз и отбрасывала Россию назад, едва она пыталась продвинуться дальше либерального авторитаризма. Отсюда повторяющиеся откаты (в жесткий авторитаризм, в контрреформы, в распад страны). Две души в душе одной. Или, если хотите, „испорченная Европа“» [5] .
Каков же путь к починке «испорченной Европы»? Для начала, считает Янов, нужна помощь Европы «не испорченной». Дело оппозиции в России не безнадежно, пишет он, «первоначальный (но решающий, способный напрочь расколоть элиту режима) толчок должен прийти извне. Остальное она доделает сама». Совершила же Россия Великую реформу середины XIX века – после Крымской войны. Свергла же четырехсотлетнее самодержавие – после поражения в мировой бойне. Добила же советского монстра – после рейгановских першингов: «Всего лишь финансовое расследование требуется. Потому что если есть у Путина ахиллесова пята, то она именно в том „Политбюро“, точнее, в активах этой единственной сегодня группы давления, способной вынудить его сесть за тот самый „круглый стол“, которого безуспешно добивались „рассерженные горожане“ зимой 2011-го».
Янов – наиболее последовательный представитель «уже-западничества». Его главные оппоненты – отрицательные самобытники, которых он называет нигилистами и к которым можно отнести Айн Рэнд и Максима Кантора, несмотря на отмеченную выше противоречивость позиции последнего. Привлекательность позиции А.Л. Янова – в его оптимизме: если Россия уже Европа, пусть даже испорченная, «ремонт» можно произвести сравнительно быстро. Уязвимая часть позиции – сама идея, которую Остап Бендер формулировал как «заграница нам поможет». Я вполне могу предположить, что не только для положительных самобытников и сторонников Путина, но и для тех, кого Янов называет либеральными националистами, идея внешнего толчка может оказаться неприемлемой.
Никакие логические аргументы не могут доказать правильность или неправильность любого из перечисленных выше подходов. Это вопрос темперамента, профессиональной подготовки и личных склонностей. Я надеюсь, что эти теории, представленные в виде наглядной схемы, помогут читателю уточнить свою позицию. Я буду особенно благодарен тем читателям, которые противопоставят моей схеме свои собственные.
Мои личные предпочтения сводятся к следующему. Я согласен с Владимиром Вейдле, которого цитирует Кара-Мурза: различия между «своим» и «чужим» относительны. Преувеличение этих различий не конструктивно. Экстремизм и западников, и самобытников ведет в тупик. В такой же тупик, мне кажется, ведет архитектурный экстремизм – как модернистов, так и неоклассиков. Я убежден, что хорошая архитектура – это всегда и свое, и чужое.