потому как ваши книги действуют по иным законам, – в них нет того, что традиционно
интересует массового читателя: четкой композиции, интриги, логики действия, а главное –
развлекательного начала, основной составляющей массовой литературы.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Это спорный момент. При советском строе массовой литературой
считались и серьезные произведения.
ВЕДЕНЯПИН: Тогда не существовало понятия «массовая литература». Это завоевание
капиталистического строя, а вы путаете низкокачественный ширпотреб, направленный на
максимальную прибыль, и высокопробную литературу, призванную формировать сознание
нации.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Ладно. В таком случае, как вы объясните то, что в наши дни
бестселлерами становятся научные произведения, учебники? Это ведь серьезная литература,
не беллетристка.
ВЕДЕНЯПИН: Какие учебники? О чем вы? Вы имеете виду пособия по экономике и
юриспруденции, книжечки типа «Как заработать первый миллион»? Читатели покупают то,
что доставляет им удовольствие, является для них отдохновением или же может принести
выгоду. Ведь они живут в обществе, где выгода и удовольствия – это главное. Поэтому они
мечтают выучиться на юристов, экономистов и начать зарабатывать большие деньги. А какое
отношение к этому роду литературы имеют ваши книги? Учебник «Как стать миллионером:
для чайников», по крайней мере, дарит иллюзию пользы. А ваши козявки и морковного цвета
пятки – они разве успокаивают, помогают расслабиться, забыться? Я могу сделать из этого
два вывода. Первый – ваша популярность сильно преувеличена, и высокие тиражи здесь не в
счет. Во-первых, в век рекламы я никому не верю, а, во-вторых, покупка книги под
действием какой-либо рекламы еще не значит, что эту книгу прочитали – может быть, ее
выкинули, не осилив и первой главы. Либо – это второй вывод – ваши книги, действительно,
читаются взахлеб, повсеместно и с неослабевающим интересом. А это, значит, что наш народ
– извращен. Так как психически нормальный читатель не полюбит книгу, в которой нет
ничего, кроме перверсии и полного отсутствия жизнеутверждающего начала. Тем более, он
не полюбит автора, который это пропагандирует.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Что и требовалось доказать. Не совсем понятно, кто из нас у кого
берет интервью, но вы только что сами меня оправдали. Наше общество – извращенное
общество, а это, значит, что я, как добросовестный автор, отображаю в своем творчестве все
мутации окружающего больного мира. Спасибо. Теперь я могу идти? Шисташкларыждэзззаг.