- Двенадцать, - отчеканивает Никита.
- Что?
- Прошло двенадцать лет. Твой отец уехал из Вышнего, когда нам было по восемнадцать,
а Адель – семнадцать.
- Вот оно что, - кивает Филипп. – А ты, как я посмотрю, все такой же серьезный.
Адель не позволяет мужчинам продолжить разговор. Неожиданно она хватает тебя за
руку и представляет Филиппу. Назвав твое имя, она зачем-то прибавляет нелепость:
- Это коллега Сысоя.
Ты смотришь на Адель широко открытыми глазами. Филипп, все также улыбаясь, жмет
тебе руку, но неожиданно мрачнеет. Забыв о тебе, он нежно берет Адель за плечо и тихим
голосом произносит:
- Соболезную. Я только недавно узнал. Извини.
- Ах пустяки! – делано восклицает девушка. – Все равно мы больше друг друга не
любили. К тому же по городу распространился слух, что мой Сысой жив-здоров. В
последнее время он был что-то слишком подозрительным, и я не удивлюсь, если ему взбрело
в голову для подстраховки завести двойника. Может быть, убили вовсе не Сысоя, а только
человека, очень на него похожего.
80
- Такая предусмотрительность… Это на него не похоже. Ты понимаешь, о чем я.
- Ничуть. И главное, чего я никак не пойму, это – что ты делаешь в Вышнем? Разве твоя
мать живет не в Туринске? Съездил бы к ней, она, наверное, много лет тебя не видела, - в
голосе Адель слышатся истерические нотки.
- Котенок, ты могла бы не упоминать в приличном обществе, что я из Туринска?
- Зяблик, а почему это тебя смущает? Никак комплекс провинциала? Но ведь Вышний
ничем не лучше, это тоже провинция. Туринск, Туринск! – напевает Адель довольно-таки
громко, и несколько людей на нее смотрят.
Филипп кривится, будто кто-то около него водит железной вилкой по стеклу. Так оно,
собственно, и есть. Вернув на лицо оптимистичную улыбку, он подытоживает:
- Ничего не изменилось.
Затем обращается к тебе:
- Мы так же в песочнице скандалили, еще детьми. Вечно Адель что-то не нравилось в
моих куличиках.
- Филипп, ты бредишь, - вставляет свое слово Никита.
- И ты с нами играл, разве нет?
Филипп по-мальчишески хватает Никиту за шею и пытается его согнуть, но тот, не
утеряв достоинства, вырывается.
- Мы втроем, - продолжает Филипп, - а еще братья-покойнички…
- Ты как всегда невероятно тактичен, - огрызается девушка.
- … Сысой и Генка.
- Гена – муж Лидии, - объясняет тебе Адель. – Он умер несколько лет назад.
При упоминании имени Лидии ты заметно скисаешь.
- Ну, что? Может, опять сыграем в песочнице? Как вам? – Филипп глядит по очереди на
сестру и брата.
- К сожалению, дорогой, - голос у Адель теперь грустный и спокойный, - К большому