объяснить, я стараюсь максимально объективно этот мир изобразить, то есть со всеми его
уродствами и извращениями. И это совершенно не означает, что я хочу жить в таком мире.
Наоборот, он меня пугает. В жестокости этого мира я убедился еще в детстве: люди были
пропитаны злобой независимо от того, какие уровни они занимали. Для меня творчество
является своего рода терапией, через свои тексты я лечусь от извращенности этого мира,
нашего общества. И, умоляю, не надо воспринимать все так однозначно. Если мои герои
помешаны на запахе использованных пемз или облизывают старческие пятки – я не имею в
виду именно это. Это метафора.
ВЕДЕНЯПИН: Спасибо, успокоили. То есть на самом деле, в жизни вы лапушка?
КИСЛО-ПТИЧКИН: Не понимаю вашей иронии. Я замкнутый, семейный человек, люблю
природу и животных. У меня три дочери и три сына, шесть собак и четыре кошки, пять
волнистых попугайчиков, восемь морских свинок и одна жаба. И я очень люблю свою жену.
ВЕДЕНЯПИН: Как оценили «Сованщину» ваша супруга и дети?
КИСЛО-ПТИЧКИН: Гухдых. Не надо смешивать жизнь и литературу. По крайней мере,
мои близкие это понимают.
62
ВЕДЕНЯПИН: Вот вы говорите, творчество для вас терапия, а что прикажете делать
читателям? Что, если ваши оздоровительные методы противопоказаны другим? Ведь не все
же воспринимают этот мир так, как вы.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Это не проблема автора. Главное – отвечать за свои слова в жизни, а
автор не отвечает за свои слова на бумаге. Меня не волнует, что кто-то из читателей может
воспринимать меня негативно – это их проблемы. Я не могу разжевывать для каждого то, что
написал. Никогда этого не делал и не буду! Писатель – это обычный человек, о жизни он
знает не больше остальных. Просто он умеет комбинировать слова так, чтобы читатель о
чем-то задумался, вот и все. А этот образ писателя как инженера человеческих душ и их
врачевателя – это навязанная нам советская философия, она не имеет к реальности никакого
отношения.
ВЕДЕНЯПИН: Если я правильно понял, вы утверждаете, что писатель не несет
ответственности за свои произведения?
КИСЛО-ПТИЧКИН: Совершенно верно.
ВЕДЕНЯПИН: В таком случае государство имеет полное право делать с вашими
произведениями, что угодно. А в предъявленном вам – как многие считают, несправедливо –
обвинении, и в вашем тюремном заключении нет ничего зазорного.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Почему это? Я стал жертвой ново-тоталитарных замашек нашего
правительства. Как вам должно быть известно, этим решением государство нарушило мои