Филипп резко обернулся и пронзил ее неистовым взглядом своих синих глаз. Все мужчины рода Кенигсмарков, и в прошлом, и в настоящем, одинаково злились, когда их заставали врасплох.
— Представь себе, да! Люблю до сих пор, и что мне за дело до других, которые перед ней ничто? Они — всего лишь тела, необходимые мне для утоления страсти, но им никогда не стереть из моей памяти ее образ... Я с ума схожу, зная, как она несчастна!
И, не желая больше ничего объяснять, Филипп бросился прочь сквозь сад, оставив Аврору наедине с ее мыслями.
«Она»! Речь шла о Софии Доротее из Целле, которую Филипп однажды назвал своей невестой.
Тогда — с тех пор минуло уже пять лет! — юный Кенигсмарк, которому только-только стукнуло шестнадцать, по совету саксонского курфюрста нагрянул в Целле — попытать счастья в качестве жениха: там его ожидала невеста, брак с которой позволил бы ему со временем взойти на трон одного из государств тогдашней Германии.
Георг Вильгельм Брауншвейг-Люнебургский, герцог Целльский, чей двор располагался в этом чудесном городе, имел одну-единственную дочь — незаконнорожденную, но удочеренную и признанную законной наследницей вслед за решением герцога обвенчаться с ее матерью, очаровательной француженкой-гугеноткой Элеонорой д'Ольбрёз, с которой он познакомился в голландском городе Бреда, где нашли убежище многие французские протестанты. К ним принадлежали маркиз д'Ольбрёз и его дети. Их приютила принцесса Таранто, сделавшая Элеонору своей фрейлиной; отец девушки поступил в армию принца Оранского. Сначала брак Элеоноры был морганатическим, но в конце концов она превратилась в настоящую герцогиню Целльскую, а ее дочь — в одну из богатейших наследниц во всей Германии. За Рейном Салический закон не действовал, и ее будущий муж стал бы править герцогством вместе с ней.
Надеясь стать таковым, молодой граф Кенигсмарк поначалу старался не проявлять заносчивости. Помимо хорошего происхождения, он был овеян лучами славы и богатства своих родственников, что делало его одним из наиболее предпочтительных кандидатов на руку принцессы. Претворение этого плана в жизнь очень быстро превратилось в его заветное желание, ибо он влюбился в Софию Доротею с первого взгляда. Он сразу понял, что ее никто не затмит, что она одна такая в целом свете и что если он ее не завоюет, то навсегда лишится надежды обрести счастье.
Девушка пала жертвой того же самого недуга — любви с первого взгляда. Он был таким гордецом, таким красавцем, таким смельчаком, что тут же предстал олицетворением самых ее романтических грез. Она решила, что никогда не сможет его забыть и что счастье для нее неотделимо от брачного союза с этим юношей.