Каменная наковальня, Ньюгейт
— На меня снизошла Божья благодать! — объявляет Джек Шафто.
— Где, здесь?! — изумляется его собеседник, плечистый малый в чёрном кожаном капюшоне.
Они стоят в очереди в главном зале. Вернее, Джек Шафто стоит, а малый подошёл, чтобы получше разглядеть висельный костюм.
Главный зал — название чересчур торжественное. Это просто самое большое помещение в тюрьме, если не считать часовни; узники, озабоченные поддержанием фигуры, ходят здесь бесконечными кругами. В центре их орбиты — большой каменный блок, снабженный простейшими орудиями кузнечного ремесла. Арестанты — народ шумный; обычно здесь бушует ураган проклятий, шторм площадной брани. Однако сейчас каждому зажало рот изумление. Все смотрят, как два самых знаменитых лондонских Джека, Шафто и Кетч, мило беседуют, словно Аддисон и Стил. Слышно только, как скребут по полу цепи и горланит за стенами толпа.
Со стороны наковальни доносится душераздирающий лязг. С очередного узника сняли кандалы. Теперь свободу его движений ограничивает только верёвка, которой Кетч связал его локти за спиной.
— Гостия имеет форму монеты, — замечает Джек.
Он тут же жалеет о своих словах. Кетч нашёл их смешными и, забывшись, показывает дёсны с дырками от выпавших зубов, а также с несколькими, которые скоро выпадут. Капюшон, увы, закрывает лицо только до носа. Наверняка у Кетча дома целый сундук вставных челюстей, благо возможностей их заполучить у него больше, чем у любого лондонца; почему-то сегодня он их не надел.
— Но сколь же хлебные монеты драгоценнее золотых! — восклицает Шафто. — Золото и серебро открывают двери клуба или другого разгульного места. Хлебные монеты откроют мне двери рая. Если в следующие часа два я справлюсь с некой задачей.
Кетч совершенно теряет интерес. Сколько раз другие клиенты говорили ему подобное? Он вежливо просит его извинить, проходит в начало очереди, связывает руки следующему узнику.
Когда Кетч возвращается, видно, что всё это время он размышлял о Джековом костюме.
— У вас уже не будет случая переодеться, — произносит он.
— Ну и мастер же вы говорить обиняками, Джек Кетч! — восклицает Шафто.
— Да просто некоторые всезнайки утверждают, будто вы без средств.
— Вы думаете, что я взял костюм напрокат?! Не верьте сплетникам, мистер Кетч, они того не стоят. Костюм в такой же степени мой, как этот превосходный плащ с капюшоном — ваш.
Вновь раздаётся лязг. Кетч опять просит его извинить и связывает руки арестанту, стоящему прямо перед Джеком. При этом он раз или два хлюпает носом, как будто воздух главного зала ему вреден. Однако из всех лондонцев Кетч должен быть самым невосприимчивым к миазмам и сырости.