Позднее, после того как мальчика накормили и уложили в постель, Алек зашел поговорить с доктором Чалмерсом.
— Как Деннис? — поинтересовался доктор Чалмерс.
— Никаких изменений. Двигается, только если его к этому понуждают. Изредка произносит отдельные слова.
— А что происходит внутри? Чем занят его разум? Как он реагирует на новое окружение?
— Никаких определенных реакций. Он едва ли замечает изменения Его мозг представляет из себя странное собрание отдельных образов, которые большую часть времени находятся в самых глубинах сознания, лишь изредка всплывая на поверхность, а потом погружаются обратно, — вспышки, озаряющие тьму, короткий контакт с реальностью — и вновь пустота Большинство из них носит личный характер.
— А не стоит ли начать стимуляцию мозга?
Алек покачал головой.
— Нет. Полагаю, нужно следовать курсу, предложенному его терапевтом. Ближе к концу пошли неплохие результаты. Однако события развивались очень уж быстро, и Лидия не смогла держать их под контролем — слишком много людей окружало их там — Он показал куда-то вверх. — Она предвидела, что сразу вслед за переводом сюда последует период крайней пассивности. Однако она уверена, что положительные впечатления, полученные Деннисом, заставят его активизироваться и начать искать новые стимулы.
— Ну, прошел уже почти месяц.
— Она предполагала, что это займет от месяца до шести недель.
— И вы ей верите?
— Лидия — очень хороший специалист. Всякий раз, когда я нахожусь рядом с Деннисом, я вижу результаты ее работы. Однако я не очень понимаю, как ей это удалось. Создается ощущение, что она создала нечто вроде цикла, который помогает мальчику извлекать пользу из всех его предыдущих впечатлений Мне кажется, нам не следует уклоняться от намеченной ею программы лечения. Я ведь знаю мальчика гораздо хуже, чем Лидия. Очень жаль, что она не смогла работать с ним и дальше.
— Тут все дело в разводе. Лидия не хотела принимать чью-либо сторону Но считала, что перевод сюда будет мальчику только на пользу.
— Да, кое-что я вижу в разуме Денниса. Только все словно окутано туманом. Кроме того, я всегда с большим уважением относился к его отцу, поэтому на мою объективность вряд ли можно рассчитывать. Впрочем, это не имеет существенного значения для решения проблем Денниса.
— В конце этой недели я должен послать мистеру Гизу отчет. Зайдите ко мне вечером в кабинет, и мы сделаем это вместе. Гиз просил нас сообщать ему о положении дел каждый месяц.
— Хорошо. Может быть, в следующий раз у нас появится что-нибудь более определенное.
Однажды утром, примерно через две недели после этого разговора, Алек зашел за Деннисом и увидел, что мальчик сидит на полу у кровати и пальцем, смоченным слюной, выводит геометрический рисунок на полу.