Элисон сидела за небольшим деревянным столом напротив просторного книжного шкафа, набитого книгами по психологии и психиатрии. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на Брэда так, как смотрит на ребенка мать, знающая больше, чем говорит.
— Вы тут ни при чем, Брэд.
— Я мог предотвратить это. Не могу отделаться от чувства вины.
— Естественно. И сейчас вы опасаетесь сделать следующий шаг из страха, что снова промахнетесь.
Она говорит о Райской Птичке. Уверенность Элисон, будто у Птички может найтись ключ к этому делу, не давала Брэду покоя. Иначе его бы здесь не было. Но и сейчас он никак не мог решиться.
— Ну же, Брэд, действуйте. У вас есть след…
— У нас есть девушка…
— Женщина.
— …женщина, забывшая то, что видела, когда прикоснулась к телу одной из жертв. Вы это называете следом?
— Разве ваш долг не состоит в том, чтобы тщательнейшим образом изучить каждую такую деталь?
— Но ведь она не может вспомнить.
— Пока не может, — с улыбкой кивнула Элисон.
В том мире, где пребывал Брэд, такие слова не имели смысла. Но с другой стороны, они не дискредитируют того «валета в колоде», которого обнаружила «команда», разве не так?
Элисон наклонилась вперед и облокотилась на стол.
— Знаете, о чем я сейчас думаю?
— Нет.
— Я думаю, что вы боитесь. О нет, не правила нарушить боитесь. Вы боитесь самой Птички.
— С чего вы…
— Мне кажется, у вас возникло к ней чувство, вы боитесь ее задеть. Это та же причина, по какой вы, вероятно, не желаете связывать себя узами. Вам нанес удар монстр под названием «вина», и вы просто не в состоянии вернуться туда, где вам когда-то сделали больно.
Элисон и раньше намекала на это, но, выслушав столь откровенное высказывание, Брэд онемел.
— По-моему, вы готовы влюбиться в нее, — заключила Элисон.
— Что? Нет… — Брэд неловко поежился и скрестил ноги. — Слушайте, я понимаю, вы считаете, все это ей только на пользу, но нельзя же таким образом устраивать отношения… Безумие какое-то.
— Нет, это она безумна, в том-то и беда, правда? Будь на ее месте любой другой, и вы бы не сидели здесь как обиженный мальчишка. Позвольте кое-что сказать вам, офицер: задета будет Птичка, не задета — это последнее, что должно вас беспокоить. Перестаньте относиться к ней как к недочеловеку.
— Выходит, вместо того чтобы сидеть здесь да лясы точить, мне следовало подстегивать ее?
— Я не предлагаю подстегивать. Просто она заслуживает, чтобы с ней обращались как с любым человеческим существом ее возраста. То есть с полной откровенностью.
— Но она не любое человеческое существо!
— Ничего подобного! Неужели вы думаете, Бог любит ее меньше из-за тех обстоятельств, в которых она оказалась?