Все верно, Птичка — самая красивая в мире женщина. При своих полутора метрах роста, при том, что ухаживать за собой толком не научилась, искусством макияжа не владеет и от моды отстала, она являет собой самое потрясающее создание Бога.
И Брэд был уверен, что Коллекционер Невест собирается покончить с ней.
* * *
Квинтон не мог сообразить, что случилось. Понимал только, что над ним вершится насилие, самое настоящее насилие. Та самая женщина, что стала некогда его жертвой, вернулась и при помощи нескольких простых слов сорвала покровы, которыми он любовно оборачивал себя все эти годы.
Квинтон был не из тех, кто отрицает истину, но и принять ее он не мог, по крайней мере не сейчас.
Пока перед ним стоит избранная, которой Бог даровал столь высокое положение, единственное, что остается, — оплакивать свою собственную жалкую природу.
«Я прав: она — самая, самая, самая красивая! Неудивительно, что я безумно в нее влюбился. И влюбился бы снова, потому что мужчина, не способный полюбить и не любящий Птичку, заслуживает быть убитым на месте и закатанным в мокрый бетон».
Когда Птичка сказала, что и Квинтона Гулда, человека, оскорбившего ее, любят не меньше… земля разверзлась под ногами, и он ощутил дыхание ада, затаскивающего его в свои глубины.
«Этого не может быть. Сравнить меня с Райской Птичкой — то же самое, что сравнить слизняка с павлином, с голубем… с райской птичкой. И тем не менее все так. А потом она сказала, что зло изъедает меня изнутри, чтобы превратить нас обоих в посмешище. Это тоже правда, и я бессилен хоть что-то изменить. И потому ее надо убить. Она плачет вместе со мной, я чувствую ее руку на своем плече… и теперь я ее убью».
Птичка прикоснулась к нему так, как, в ее представлении, могла прикоснуться мать к ненавистному сыну другой женщины, переживающему внутренний слом. И не почувствовала отклика. Он по-прежнему оставался монстром.
Еще в овраге ей подумалось, что, может, убийца мертв. Не физически, но духовно и умственно. Что, подобно ей, он умер давно, еще мальчиком, когда отец отнял у него жизнь.
И когда она коснулась ладонью его груди, то поняла, что права, — он мертв. Потому что во время прикосновения она увидела стоящего на коленях, плачущего маленького мальчика. А над ним грозно склонился с трубкой в руках крупный бородатый мужчина.
До этой минуты ей виделось только то, что виделось и мертвым, да и то всего несколько раз.
«Квинтон не похоронен, но действительно мертв, ведь мне не просто кажется, верно? Если удастся свидеться с Элисон, надо будет спросить, отчего Бог дает мне возможность видеть такие вещи».