Я бы сказал более пессимистично: мало того, что у наших революционеров «понимай нет», так зачастую нет еще и желания что-то понимать, и лишь агрессия к тем, кто пытается это делать. Без культуры же нет профессионализма. А коли нет профессиональных революционеров, то кто же будет делать революцию?
Итак, мы установили, что профессионального революционера из окружения революционеров-дилетантов до революции можно вычислить только по одному критерию: профессионал готовит себя к государственной (военной, политической, административной, экономической, научной и т. д.) деятельности, которую он будет осуществлять после взятия власти. Любителя же занимает исключительно вопрос о том, как ему получить вожделенную власть. Революция, как процесс, складывается из трех составляющих — подготовки к ней; государственного переворота; собственно революционного преобразования общества. Две первые стадии не имеют никакого смысла без третьей, которая по степени сложности далеко отстоит от них. Конечно, не все имеют смелость открыто признать, что желают в результате политического переворота получить власть — влезть на пальму, как говорит один мой знакомый. Но это само собой разумеется, ибо никто не будет бороться с режимом и претерпевать всяческие сопутствующие тяготы лишь затем, чтобы после свержения правительства передать бразды правления кому-то другому и скромно отойти в сторонку
Вопрос о власти является ключевым вопросом всякой революции, и по характеру стремления к личной власти можно многое сказать о революционере уже сегодня. Не секрет, что подавляющее большинство левых за исключением отдельных хиппующих мажоров, ищущих острых ощущений, люди весьма небогатые. Но их бедность разного рода — одни бедны, потому что революционеры, а другие — революционеры, потому что они бедные. Для второй категории левых их политический радикализм чаще всего является проявлением комплекса неполноценности, порожденного агрессивным насаждением ценностей потребительского общества. Причем в торжестве своих политических взглядов они ищут не столько способ реализации эгалитарных принципов, устраняющих дискриминацию по признаку материального достатка, сколько банальной компенсации за тяготы жизни «под буржуем».
Для многих из них революция проходит под лозунгом «Грабь награбленное!», а дореволюционный стаж борьбы воспринимается как способ легитимации своего привилегированного положения в будущем. Власть ими воспринимается не как инструмент исторического и социального творчества, а как заслуженная награда за годы лишений, и такая награда тем более ценна, чем больше благ и преимуществ дает обладание ею. Радикалы оранжевого толка еще более откровенны в своих меркантильных устремлениях, многие даже не готовы ждать до победы своей революции, а стремятся обогатиться здесь и сейчас.