Кое-как он перевернулся — неудобно со связанными руками, зрелище наверняка было смешное — путающийся в подоле хабита монашишка, ко лбу прилип влажный лист, ноги заголились выше, чем это пристойно… Господи, о какой ерунде порой думает человек, когда… когда, собственно, что? Что происходит-то? Незнакомец и с ним Бермон молча смотрели сверху вниз, как он копошится: первый — заткнув руки за пояс, второй — скрестив их на груди. Бермон то ли усмехался, то ли тень лежала так странно. Справившись наконец с подолом, Аймер завертелся в поисках Антуана — искать, по счастью, пришлось недолго. Соций его, тихий, весь сжавшийся, сидел клубочком на пару шагов ближе к входу — его Раймон посадил аккуратно, не стал швырять, как мешок. Впрочем, за что швырять того, кто по дороге не провинился, на пороге не взбунтовался… Антуан бросил на брата взгляд — совершенно темный, то ли глаза подбиты, то ли тени шутят — но глаз совершенно не было видно, просто два темных пятна вокруг них, как бывает у пятнистых собак. Сделал маленькое движение, будто чтобы приблизиться, но не посмел. Аймер попробовал улыбнуться ему, насколько это можно с куском скапулира во рту, после схватки у входа забитым почти до самого горла, так что дышать получалось только через нос. Получилось хуже, чем просто плохо. Безносый появился в круге света, быстро что-то сказал Бермону, тот засмеялся.
Пещера — хорошо Аймер помнил эту пещеру — две, нет, даже три переходящие друг в друга каверны, одна другой холоднее. Именно одна другой: вторая холодней первой, третья — второй. Сейчас их закинули в самую дальнюю — Аймер даже видел нишу, откуда некогда поднимали франки деревянный окованный сундучок, похожий на детский гробик… В средней «палате» тоже мелькал огонь, то заглядывая в проем — низкий проем, пригибаться нужно — то отдаляясь; Раймон говорил с кем-то, с Марселем, конечно, Марселев голос низкий — бу-бу-бу, как в ведро, а Раймоновы ясные слова порой были различимы, прозвучало внятное ругательство: «Черт», «С чертом…» Еще что-то о еде, «надо будет… И хлеба…» Имя «Марсель, Марсель» — или это было название деревни? — а в целом ничего ясного, ничего полезного, чтобы хоть что-нибудь понять.
— Пора мне, — сказал незнакомый мужик — черно-кудрявый, с длинными свисающими усами. Бермон кивнул. С отвращением глянув на две белые фигуры, ответил, словно торопил: «Ступай, да, ступай». Свечка в фонаре начала сильно чадить, лицо Бермона просто-таки прыгало, постоянно меняясь, когда он наклонился низко-низко над Антуаном, сразу над Антуаном, минуя Аймера, хотя тот и рыпнулся ближе. Почуял Аймер безошибочным нюхом на агрессию, что вот сейчас будет плохо.