Так я начал ненавидеть сэра Райнера. Мне было очень стыдно и тяжело ненавидеть человека, который ко мне, в общем-то, хорошо относится. Но что я мог поделать? Я провожал Алису в дом, где они с отцом остановились, и она всю дорогу говорила, что Райнер не виноват, просто у него слишком много знакомых дам, а Аделаида — весьма похожее имя… Оправдывала его, что ли. Причем не передо мной — перед собой.
Самое обидное было, что он ее даже не любил. Если бы Райнер с Алисой влюбились друг в друга, я бы, пожалуй, смог с этим справиться. Решил бы, что зато все счастливы, а я могу поступить благородно, и дружил бы с ними обоими. А тут… Если бы я явился к Райнеру с мечом наголо и закричал: «Дерись со мной, негодяй, ты отнял у меня любовь леди Алисы!» — он бы захлопал глазами: «Какой такой леди? Это что, такая рыженькая, да? Ничего я не отнимал, Эрик, друг мой… Она, наверное, сама влюбилась…»
Стереть, стереть эту самодовольную улыбку с лица Чемпиона!.. Но я не знал, как это можно сделать.
Друзья мои, я был завистником.
Хорошо еще, что у меня был Роланд. Он всегда оставался рядом — до того времени, когда умер отец, и сэр Овейн приехал забрать меня из Университета и занять управлением феодом. До весны прошлого года.
Эта история началась весной, в апреле. Снег сошел еще в первые дни весны, потому что год выдался теплый, на редкость прекрасный. В такое бы время разъезжать по окрестностям Города в доброй компании, валять дурака на сельских ярмарках и ночи напролет петь под окнами прекрасных дам. Но все эти радости жизни не касаются молодого барона Пламенеющего Сердца, которым я неожиданно стал.
Я не застал отца в живых. Хотя сэр Овейн и очень торопился, мы прибыли домой на четвертый день после его смерти. Увы, даже отпели и похоронили отца без меня. Все, что я смог сделать — это заказать еще одну заупокойную службу в Святом Мартине, да почти целые сутки просидеть в холодном склепе, у плиты с надписью «Бодуин, сын Рейнарда, шестой барон Пламенеющего Сердца. Покойся с миром», прося у отца прощения. Просить прощения было нужно много за что: например, за мысль о том, что отец меня не любил.
А Рейнард, сын Бодуина, провел с отцом последние дни и за это время немного устал скорбеть. Он не сидел со мною в холодном склепе, а вместо этого с Овейном разъезжал по деревне, проникаясь тонкостями ведения хозяйства. Отец оставил мне письмо, написанное за день до смерти; там он благословлял меня, говорил, что всегда любил меня более всех и беспокоился о моей судьбе. Вот как отец написал мне своей рукой: