Когда корабль замер, экипаж некоторое время продолжал пребывать в оцепенении.
– Мы движемся быстрее торпед, – нарушил Язон тишину.
– Мы движемся быстрее «Стервятников» – хмыкнул Персей. – И намного.
– Зато мы тормозим в обычной жизни, – безапелляционно заявила Гарпия. – Кто идет за продуктами?
– Я, – сказала Тристана.
– Я с тобой, – отозвался Еврисфей. – Эри, айда с нами!
Эриния кивнула.
– Кто еще? – спросил Язон.
– Никого не надо, – ответил Еврисфей. – Я собираюсь забрать с корабля уцелевших големов, их и нагрузим.
– А личные вещи? – уточнил Язон. – Нам их тоже следует забрать.
– Заберем, – сказал Еврисфей. – Мои ребята – выносливые…
…Тристана стояла на пороге их выгородки. Их маленького рая, покинутого – как и весь фрегат. Тристане было почти физически больно, словно в сердце вогнали иглу. Они с Эйден были так счастливы здесь…
А теперь она так далеко. Близко – и далеко. Расставание – оно так болезненно, так горько, словами не передать. И Трис, никогда не робевшая, сейчас боялась войти в выгородку, боялась коснуться ложа, на котором было так много сказано словами – и еще больше сказано без слов, языком нежности и любви, языком прикосновений…
Трис машинально потерла глаза – слезы щипали веки, нестерпимо и болезненно, но плакать она не могла себе позволить.
Прикрыв на мгновение глаза, она переступила порог. Мир вокруг не рухнул, ничего не изменилось. Вещи были заранее свернуты в баул – оставалось только взять его и отнести на корму, где Еврисфей и Эриния нагружают уцелевших големов… или уже просто милуются, пользуясь ее отсутствием?
Трис скрипнула зубами. Пусть это и не очень хорошо, но чужое счастье сейчас ей было неприятно. Не потому, что она завидовала – а потому, что собственное счастье она потеряла. В голове Трис царила сумятица, она не могла сосредоточиться, ее мысли метались, и лишь вопрос «что я сделала не так?» просто горел в ее сознании…
Она подошла к своей койке – почему-то именно ее койка стала для них прибежищем, а выделенная Эйден пустовала. Медленно наклонившись, подняла баул, стараясь забыть, что этот сверток некогда был их ложем любви. Взвалила на плечи и обернулась к койке Эйден.
На ней сидел ангел. Её ангел.
– Что тебе здесь надо? – спросила Тристана, поражаясь тому, как грубо звучит ее голос.
– Поговорить, – ответил ангел.
– Зачем?
– Потому что мы… – ангел смотрел на Трис, и ей показалось, что выражение лица его стало наивно-растеряным, таким же, как у Эйден. В это лицо она влюбилась, это лицо заставляло трепетать ее душу…
– Зачем?!!! Зачем ты делаешь это?!!! – Тристана готова была броситься на ангела с кулаками, если бы в этом был хоть какой-то смысл. – Вы отняли у меня все! Мою первую любовь убили, моего первого мужчину лишили всего, кроме разума, мою любимую украли, украла ты…