– Я поступил благородно – я собрал свои вещи, все инструменты – и ушел. Вот только куда мне теперь податься?
– А почему бы не во флот? – осторожно спросила Трис.
– Ох… я бы с радостью, да не возьмут меня. Видите ли, меня угораздило сцепиться с авгурами.
Доктор потер нос, поправляя несуществующее пенсне.
– Эти авгуры, скажу я вам, сами порядочные еретики! Я верую в Творца, создавшего вселенную, верую, что все мы ходим под Его всевидящим взором… но эти невежды говорят об Оке так, словно это какой-то материальный объект, живое, притом независимое от Творца существо…
Тристана покашляла в кулак.
– Уважаемый Георгий… Я думаю, нашу встречу устроил сам Промысел Творца. Я бы хотела Вам предложить место штатного врача на нашем тяжелом фрегате. Условия те, что были на последнем месте нашей службы и… – Трис подмигнула, – никаких авгуров на борту. Согласны?
***
Далеко улететь им не удалось.
Большая кровопотеря и перенесенные испытания – буря, гроза, наемный убийца – вкупе с физическим истощением сделали свое дело. Почти беззвучно бледная как мел Эйден сползла на пол, судорожно хватаясь за рычаги. Тристана едва успела подхватить ее на руки.
– Положи корабль в дрейф… – еле слышно прошептала весталка. Трис кивнула – не станешь же объяснять ей в таком состоянии, что она не знает, как положить корабль в дрейф?
Тем не менее, ей это каким-то чудом удалось. Передав Эйден Иллову, Тристана решительно взялась за рычаги. Помогло странное новое ощущение, похоже на ее собственные ощущения в работе с механикой, но более слабое. И когда каррак лег все-таки в дрейф, по позвоночнику девушки пробежал приятный холодок. Это было похоже на успешное завершение процесса юстировки крупного гироскопа – но все-таки чем-то отличалось.
– Ей нужна срочная операция, – нарушил молчание Георгий, – я дал ей железосодержащие препараты, но, пока рана не зашита, она постоянно понемногу теряет кровь.
Трис обернулась. Эйден лежала на полу с ногами, заброшенными на стенку. Мертвенная бледность ее сменилась легким порозовением, лишенная повязки рана на руке, покрытая полузасохшей кровью и сочащаяся сукровицей, выглядела ужасно.
– Надо привести ее в чувство, – сказал Иллов, – прежде чем я начну оперировать.
– Зачем? – спросила Тристана. – Может, лучше оперировать, пока она без сознания?
– От боли она очнется, – пояснил Георгий, – а затем будет болевой шок, который может стать причиной комы или даже смерти.
Трис торопливо осенила себя Знаком Единого:
– Да не будет! Отойдите, доктор.
Она опустилась на колени рядом с весталкой и быстро коснулась губами ее губ: