Пока же и самый бдительный вражеский наблюдатель не отличит властителя Империи от обычного штабиста. Разве что в такой вот момент, когда все офицеры разом принимаются изображать из себя модерновые столики.
— Государь, — голос Лагроя вздрогнул. — Войско построено, готово выступить и уничтожить мятежников всех до одного. Как и велит высший закон!
— Хорошо. Приступай.
— Его величество отдаст сигнал самолично?
— Пожалуй. — И император принял от Главнокомандующего поспешно снятый с пояса диск, символ высшей военной власти.
Я, к тому моменту уже получивший право законно разогнуться, приподнял бровь. Увернулся-таки от ответственности. Во даёт! В изворотливости мужику не откажешь! Настоящий политик! Отыщутся ли у него другие достоинства?
Золотой диск взмыл над головами офицеров. Я видел только спину его величества, идеально прямую, с внушающим уважение размахом плеч, обтянутых багряным шёлком строгого одеяния. Одеяния, исполняющего в Империи роль военного мундира без знаков различия. Правитель поднялся на три ступени помоста для сигнальщика, поднял руку, и армия пришла в движение. В ответ на взблеск сияющего, будто второе солнце, предмета над солдатскими рядами один за другим поднялись стяги подразделений. Готов, готов, готов! — так можно было это прочитать.
Передовые пехотные группы потянулись в построение. Кстати, не факт, что первой атакует именно пехота. Подобная подготовка — тоже своеобразный обманный шаг. В надежде угадать первый ход гроссмейстера в этой игре, я оглянулся на Аштию и опешил. Она обозревала поле грядущего сражения застывшими глазами. Подавленная мука была в её взгляде, вроде сдерживаемой, но сущей боли.
— Готовь гвардию, Раджеф.
— Слушаю, госпожа, — коротко поклонился её муж. И ушёл.
— Ишрун, Сехмет: магические орудия.
— Всё готово, госпожа.
— По плану пустишь в ход, как только авангард окажется на дистанции поражения.
— Слушаю.
— Фахр?
— Всё готово, госпожа.
— Лучники?
— Наготове, госпожа.
— Да. Ещё миг, и наша прежняя Империя окажется в прошлом.
— Госпожа?
— Там, на той стороне поля, стоят люди, с кем мы вместе столько времени строили наш мир.
Первый заместитель госпожи Солор помедлил, прежде чем ответить.
— Мятеж должен быть выполот с корнем.
— Ты меня не понял, Фахр.
— Страна — это феникс, госпожа, — нагло влез я в разговор. — Он возрождается из пепла, как только гаснет огонь, который его поглотил.
Взгляд Аштии, обратившийся на меня, смягчился далеко не сразу. Так бывает, когда боль, мучившая человека, вдруг ненадолго отступает, и это позволяет вспомнить, как себя чувствуешь, когда ничего не болит. Но потом она возвращается, и тут уж ничего не поделаешь — вспоминаешь, что проблема не решена. Беда по-прежнему рядом, откреститься от неё не получится, надо разгребать.