Лилька поморщилась:
— Что-то такое слышала. Фамилию, я имею виду. Но вообще-то все происходят от кого-то. У каждого — свой род. Даже у меня какой-то…
— Так вот, — поспешила Евгения увести ее от болезненной темы, — у Апраксиных было поместье в Ольгове. Надо ехать по Дмитровскому шоссе…
— Уж не хочешь ли ты его заполучить? — насмешливо поинтересовалась подруга, снова стоя на одной ноге, но уже на ступеньку выше. Она смотрела на свой новый ботинок, который ей нравился. Черный, узконосый, на тонком каблуке.
— Лилит, — Евгения вдруг заметила такую красоту. — В таких — и в баню?!
— Я разуюсь, когда пойду мыться, — ядовито улыбнувшись, пообещала она. — Нравятся?
— Оч-чень, — с чувством ответила Евгения.
— На всю зарплату, — вздохнула Лилька.
— Ужинать будешь у нас, — предупредила Евгения.
— Премного благодарна, ваша светлость, — церемонно поклонилась Лилька. — Или как к вам, Апраксиным, обращаться?
— Да ну тебя, какая вредная. Я о высоком, а ты…
— А я о средней высокости, — засмеялась Лилька. — О ботинках.
— Имение в нынешнем состоянии в подметки не годится твоим ботинкам, — махнула рукой Евгения. — А прежде было, говорят, замечательное.
— Понимаю, — сказала Лилька. — А может, — ее ярко-синие глаза сверкнули, — может, пойдешь снова учиться? На исторический. А я на твое место. К Ирине Андреевне в лабораторию. Ха-ха!
— Тогда я бы открыла туристическую фирму, возила бы по русским усадьбам тех, кто понимает, что это такое.
— Зачем? Какой от этого толк? — Лилька скривила губы. — Для чего смотреть тем, кому не светит никакая усадьба? Кроме кладбищенской, конечно?
— Фу-у, как мрачно, — Евгения нахмурилась. — Да затем, чтобы поняли, как надо строить свои поместья.
— Ого, оч-чень сильная… Оч-чень просветительская задача, — насмешливо протянула Лилька. — Но заметь, все, что ты говоришь, ты все равно говоришь как наследница. Понимаешь? Ты сама-то — без бабушки и матери — много могла бы сделать?
Евгения почувствовала, как из глаз подруги на нее повеяло холодом. Никогда прежде Лилька не говорила с ней так. Или говорила, а она просто не слышала?
С того печального дня Евгения невольно относилась к Лильке иначе — настороженнее, внимательнее вслушиваясь в голос. Слова — что? Их много, а голос — один. Он всегда выдаст истинную суть любого слова, если умеешь слушать.
Лилька потянула на себя дверь, вошла в холл, следом за ней — Евгения. Прохладно, но обе уловили странный запах.
— Ландыши? Чувствуешь, пахнет ландышами? — Евгения толкнула подругу в бок.
Лилька рассмеялась.
— Интересно, — она повернула к Евгении лицо, оно переменилось и стало хорошо знакомым. Сейчас она приготовилась нашкодить. — Они сами-то знают, что делает с мужчинами запах ландышей?