Лилька уставилась на них, замерла и не дышала. И вдруг вспомнился момент, когда гость Карцевых спросил у Ирины Андреевны, не освоила ли она приманку для людей.
Черт побери, она плохо помнит, что ответила Карцева. То белое вино оказалось слишком хорошим, но очень коварным.
Ее мать работала у Карцевой давно, а если она освоила такую приманку, то…
Лилька снова вскочила и побежала на кухню. Она заливала жажду другого свойства, которую не знала, как утолить. Жажду узнать, что произошло в том феврале, в том сибирском городе.
Она пила и пила воду, казалось, жидкость заполнила ее по самое горло. Она вот-вот утонет в ней. Мысли барахтались, но выныривали. Обрывки фраз, всегдашнее внимание Карцевой, пристальный взгляд, сопровождавший ее всю жизнь. Ко всему этому прибавились знания — она хорошо училась на биофаке. А также опыт — бега и… Костя.
Лилькина рука дернулась, чтобы убрать волосы с лица. Задела пустую бутылку, она свалилась со стола, покатилась. Лилькина нога в красных домашних сабо настигла ее и раздавила. Она посмотрела на плоскую, безвоздушную посудину и уже спокойно пошла в комнату.
Лилька не села за стол. Скрестив руки на груди, она смотрела на разложенные бумажки. Зачем все-таки мать хранила их? Хотела предъявить — кому? Тому красавцу — а это видно по ней, ее дочери, — который повелся на феромоны и одарил мать своим семенем? Лилька нарочито грубо говорила с собой, чтобы неприятными словами принизить то, что произошло.
Конечно, с приманкой Карцевой можно польститься на толстую, некрасивую, если не сказать, уродливую старую тетку. Мать родила ее в сорок три года.
Но как это случилось? Мать украла приманку или сама Карцева дала?
— Дура! Вместо мозгов — мочало в голове! — выругала она себя по-деревенски. Так ругала бабушка свою дочь, ее мать. Лильке было три года, но она помнит.
Да, ее бабушка не такая, как у подруги. Евгения Тимофеевна была профессором. Ага, а ведь она тоже следила за Лилькой и за ее матерью. Так может, они все вместе…
Лильке давно казалось: да все время, сколько она себя помнит, что Ирина Андреевна наблюдает за ней, но теперь поняла — неспроста. Прежде это не тревожило, а грело — вот она какая, мать подруги любит ее почти так, как дочь.
Позднее, когда она ловила на себе пристальные взгляды Ирины Андреевны, начинала испытывать тревогу: почему она следит за ней?
Но теперь, когда узнала, какой силой обладает эта женщина, насторожилась. А нет ли особенной причины в постоянном интересе к ней Карцевой? Лилька, как зверек, подсознательно чувствовала что-то…
Какую-то тайну или… вину? С годами Лилька заметила интересную особенность — чувство вины делает любовь более сильной. Оно подогревает ее.