Обидно быть запасным вариантом.
Но Далматов говорит то, что думает. И, наверное, ему не слишком приятно рассказывать все это. А блинчики он печь умеет, еще бы совести ему немного – и золотым человеком был бы!
Саломея пытается найти аргументы для возражений, но не находит.
Напротив, память с иезуитской услужливостью подкидывает ей эпизоды-обрывки, которые прежде казались вполне незначительными.
– …я останусь?
– Не надо. Много работы… я устал… давай лучше прогуляемся… не стоит целоваться на ветру…
Родители поняли все раньше Саломеи, но промолчали? Сделали кому-то из любовников внушение?
Велели оставить Саломею в покое?
Они хотели, как лучше, но… это несправедливо! Могли бы сказать дочери правду. И что тогда? Поверила бы им Саломея? Или рассорилась бы? Из дому ушла бы… куда?
– Это было верное решение, Лисенок, – мягко произнес Далматов. Он хотя бы не смеется над глупой девчонкой, поверившей – тогда – в любовь.
И не просто в любовь – в ту самую, единственную, на всю жизнь, когда – если вместе, то уж до гроба.
– А может, дело не в твоих родителях? Павел мог приревновать его к тебе. Ты молодая и красивая. Вдруг бы он действительно увлекся?
Немного лести для ее раненого самолюбия. И Муромцев хмыкает, давая всем понять, что он плохо верит в нечто подобное.
– К Татьяне же ревновать было незачем. Она – полезна. Содержит Аполлона, да и сам этот брак успокаивает Ренату. Люди склонны верить в те свои иллюзи, которые для них приятны. Рената, полагаю, удостоверяется, что сын ее – нормальный. А он – злится. Ему было тяжело оказаться в разлуке с Аполлоном…
– Слушай, какая-то мелодрама голимая у тебя выходит!
Муромцев – очень непосредственная личность. Саломее он симпатичен тем, что говорит всегда именно то, что думает. И даже мысли у Добрыни прямолинейны, как шпалы.
– Он любил его. И потом, того… в смысле тетку-то убрали! Анну эту.
– Разыграли, – поправил Далматов. – Ее заставили поверить, что она нашла уникальную вещь, которая… скажем так, которая способна реализовать сценарий будущего.
Муромцев ему не верит. Но Саломея понимает, о чем идет речь. Дело не в чаше, а в человеке, в его готовности принять судьбу! Картинки-карточки – как сценарий, заложенный в мозгу. И вот уже и сознание, и подсознание, все работает на одно – воплотить этот сценарий в жизнь.