– Стой, где стоишь, брат, – раздалось рядом.
Обернулся Лай, уже зная, кого сейчас увидит.
Стоял в тени старого дуба Амфион. Черным было его лицо – от гнева и горя, а за плечом могучего воина виднелась тень Ниобы. Коварная! Не стала ждать она, что сдержит Лай слово, знала его, как знала самое себя. И поспешила упредить убийство.
Вышли из укрытия и воины, окружили царя, готовые защитить его, если вздумает Лай броситься на брата.
– Кто этот человек? – спросил Лай, вынимая из его тела свою стрелу. Не боялся он Амфиона, потому что – пусть и силен он, но и добр. Не решится он пролить кровь родича.
– Раб, которому я дал свои одежды и велел идти этим путем. Не верил я словам моей Ниобы, но мольбам ее – уступил. И что я вижу? Правду говорила она! Ты, мой брат, мой друг, с которым я готов был разделить все, что имел, вздумал убить меня, как убил кроткого Зефа? Ты сочинил историю о его предательстве, хотя предателем был сам!
Так обвинял Амфион Лая, и гнев, и горечь точили душу его.
– Когда пришла моя Ниоба в слезах и, упав на колени, умоляла выслушать ее, я слушал – и не верил. Разве мог брат убить брата? И многих иных людей, которые не желали ему зла? А после – принес он лживую весть отцу и остановил ею его сердце? Чего ради?
Правда в словах Ниобы смешалась с ложью. Знала она, как трудно бывает отделить одно от другого. И не боялась обвинений Лая, понимала, что не поверит отныне Амфион ни единому слову брата.
– А теперь ты и меня убить задумал. Что сделал я тебе, Лай?
– Что сделаешь ты со мной, Амфион?
Помрачнел Амфион сильнее прежнего. Не мог он простить брату предательство. Но не мог и казнить Лая.
– Забирай свою жену, – сказал он после долгого молчания. – Ту, ради любви которой решился на ужасное преступление. Забирай – и уходи прочь.
– Куда?
– Куда пожелаешь. Но если вздумаешь вернуться в Фивы, не рассчитывай на мое милосердие. Быть тебе тогда мертвым!
Так сказал Амфион, и воины стали свидетелями слов царя.
Снова путь. Дорога бесконечна. Серые скалы, редкие птицы и жаркое солнце, что, гневаясь на людей, шлет к земле стрелы жаркого света. Тяжко дышать, но – дышит Лето, хоть и с трудом.
Больше не плачет она.
– Решила Ниоба царицей стать, – шепчет Лай, держа за ее руку. Бледна эта рука, и едва-едва стучит сердечко Лето, которая вовсе растерялась. Вновь отняли у нее дом, обретенный ею совсем недавно. Чем же так провинилась она?
– Поднесла она Амфиону тайное зелье, и воспылал он к ней безумной любовью. Ослеп, оглох, лишился сердца мой несчастный брат. – Лай шел рядом с серым осликом. Его одного дозволили ему взять, поскольку слаба была Лето после болезни. – Коварна Ниоба. Она не желала делить любовь Амфиона ни с кем. Она придумала, что я решился на убийство брата, что я лишил жизни Зефа, что я… я во всем виновен. И ты.