И чего ради?
– Извини, я просто… ну, ты же из «Оракула», да? Проверяешь? Я сразу поняла! Я проницательная очень! Ирка – она тормознутая. А я вот сразу людей просекаю. И клиенты меня больше любят. Когда надо, я и подыграть могу. Тебе вот – подыграла.
Илья окончательно перестал понимать, о чем идет речь, но на всякий случай сказал:
– Молодец.
Дашка воодушевилась:
– Я вам даже лучше подойду! Ирка ушла? Ну и фиг с ней! Не велика потеря! Скажи Аполлону, что я согласна.
– На что?!
– На его условия. Любые! Если он мне не верит, пусть на испытательный срок возьмет. Увидит, что Дашка Кузнецова – настоящий профессионал! Понятно?
«Нет».
– Да.
– И если что, то пусть… сейчас… – Дашка стянула с плеча сумочку и сунула ее Илье. – Подержи…
Сумочка была весьма объемной. В ней лежали: скомканная газета, чулки, завязанные бантиком, увесистая склянка дешевой туалетной воды, два кошелька и объемная визитница из зеленого дерматина.
– Вот. Моя визитка. – Дашка извлекла из визитницы вощеную карточку бурого цвета. – Пусть звонит в любое время! А та, рыжая, она вам не подойдет. Типаж не ходовой.
Дарья ушла с гордо поднятой головой, совершенно уверенная в том, что произвела нужное впечатление. Разочаровывать ее Илья не стал. Визитку ее он изучил не без интереса. На лицевой стороне карточки значилось: «Потомственная гадалка Дарья. Предсказательница. Помогиня». Телефон и адрес указывались. На обратной – мелким убористым шрифтом шел текст: «Обряды воздействия методом магии Божественного Света. Помогу обрести любовь. Очищу ауру от внутреннего и наведенного негатива. Поспособствую решению проблемных ситуаций на работе и в бизнесе. Среди воздействий: гармонизация энергетики и отношений, Белый приворот, отворот, отстуда, заговоры и обряды на успех и прочее. Нейтрализую отвороты и черные привороты, обезвреживаю негативные воздействия.
Запись на прием производится ежедневно».
– Помогиня, значит. – Илья спрятал визитку в карман. Настроение его странным образом улучшилось: Далматов теперь точно знал, чем ему заняться.
Дом заметно проседал под тяжестью крыши, словно пытаясь зарыться по самый карниз в пыльную зелень газонов. Солнечные лучи «соскальзывали» с черепицы, расплывались по стенам белесыми пятнами, подчеркивая трещины и потеки плесени на них. Дом требовал ремонта, уже который год подряд требовал, но Далматов все медлил. Он отдавал себе отчет, что весьма скоро разрушения перейдут «точку возврата», и старость здания обернется агонией, затяжной и мучительной, – как для дома, так и для его хозяина. И куда милосерднее было бы разрушить все, перестроить это место, не оставив ни камня, ни тени прошлого. Но Далматов медлил.