19 января
Сегодня на товарной станции на Клепарове[43] взлетели на воздух склады с бензином. Полиция и СС оцепили всю округу и устроили «котёл». Всех поляков и украинцев, пойманных в пределах товарного вокзала, доставили на улицу Батория, а евреев, которые в ту пору проходили мимо вокзала, расстреляли на месте.
Немцы не поймали виновных, но объявили, что в следующий раз за каждый склад возьмут по десять прохожих с улицы и повесят возле места, в котором будет устроен саботаж.
20 января
Многие люди в городе живут с того, что насобирают на улице или выпросят. Есть семьи, в которых все «крутятся», иначе умерли бы с голоду. По городу ходят продавцы картофельных блинов. Это блины не из клубней, а лишь из перемытых и смолотых картофельных очисток. Эти блины горькие, как йод, но ими можно немного обмануть желудок. Продают также печёные яблоки, но они дорого стоят, потому что немцы выкупили у крестьян почти все фрукты.
23 января
Во Львов приехало подразделение испанского антибольшевистского легиона. Легионеров завезли на Главный вокзал, откуда они поехали на восточный фронт. Вместе с ними во Львов приехало подразделение хорватских фашистов,[44] которые заняли всю площадь перед вокзалом.
Сегодня на вокзале произошёл случай, после которого немцы не допускают к перронам гражданское население. Хорватский солдат застрелил офицера СС, а затем двоих жандармов, которые хотели его арестовать. Прежде, чем смогли его разоружить, хорват совершил самоубийство. Теперь немцы распускают слухи, что хорват был пьяный. Другие говорят, что «ему не хватало пятой заклёпки».[45]
6 февраля
Очень холодно, и повсюду царит голод. Только немцы и украинские националисты ходят сытые. Люди говорят, что эта зима будет самой трудной. Кто её переживёт, тот переживёт немцев. Сегодня был на вокзале, где стоит целый венгерский эшелон. Солдаты дали мне поесть немного чечевицы и ещё две банки дали домой. Венгерские солдаты спрашивали, как с нами обращаются немцы и много ли в городе голодных людей.
Сегодня вечером на Главный вокзал трамваями Красного Креста привезли много раненых и больных немцев. Все они заросшие, исхудалые, у многих из них руки и ноги в гипсе. Машинисты[46] говорят, что теперь их будет с каждым разом всё больше, потому что русские перестали отступать и начали бить. Раненых свозят без перерыва от сумерек до 4 часов утра. В эту ночь не спал, потому что всех нас, работников DRK,[47] привлекли помогать при их переноске на перроны вокзала. Вдвоём брали под руки раненого, а третий брал его рюкзак либо чемодан, и заносили на вокзальную лестницу — тут отдыхали минуту и поднимались на перрон.