Они свернули с моста в улицу направо; навстречу им, смеясь и громко болтая, шла красивая женщина со свободными манерами и легкой поступью.
— Ого! Как это ты сюда попала, в это предместье? — удивленно спросил Марло.
— А ты? — воскликнула красавица. — Откуда у тебя, дурень, этот хорошенький флюгерный петушок? — Она погладила пажа по щеке и по подбородку, и при грациозном движении свободная одежда спустилась с круглого блестящего плеча, открывая почти целиком левую полную и ослепительно белую грудь. Она не торопилась закрыться, так что молодой крестьянин стоял еще более очарованный, чем на мосту или на улицах.
— Оставь этого ребенка, — сказал поэт немного резко. — Я еще не сделался таким важным господином, чтобы он мог мне принадлежать. Добрый Ингерам в качестве пажа сопровождает провинциального эсквайра, остановившегося пока в «Морской деве».
— Скоро мы увидим тебя, дурень? — спросила шаловливая красавица.
— Завтра, Фанни, — сказал Марло, — я приду в Дептфорд[53] и тогда я надеюсь узнать, какое приключение привело тебя сюда, в это подозрительное соседство.
— Ревнуешь? — сказала она, громко смеясь. — О бедный дурень! — Прежде чем Ингерам мог опомниться, она нежно поцеловала его в свежие губы, а увидев раздосадованное лицо поэта, без всякого стеснения обняла его на людной улице, причем многие из прохожих, смеясь или качая головой, наблюдали веселую сцену; затем она вприпрыжку побежала вдоль домов через мост. Ингерам постоял некоторое время, затем невольно повернулся, чтобы последовать за блестящей, соблазнительной особой.
— Куда ты, дурак! — сердито окликнул его нетерпеливый Марло, и оба пошли к дому, стоявшему у реки.
Тем временем Грин и эсквайр спешили по улице, ведущей к Тауэру. Послышался какой-то крик и шум, и когда они свернули за угол, то увидели буйную чернь, которая преследовала человека, медленно выступавшего с неподвижно устремленными в землю глазами. Черные волосы его висели в беспорядке вокруг головы, и когда он мимоходом поднял лицо, приезжий заметил, что оно было распухшее и красное, так что бесформенные щеки почти совсем скрывали маленькие, впалые глаза. Бормоча, он бросил на них пронизывающий взгляд и важно прошел дальше, между тем как молодежь с криком побежала за ним.
— Знаете ли вы этого отвратительного типа? — спросил эсквайр.
— Нет, — отвечал Грин, — вероятно, это один из фанатичных пуритан, которые часто пытаются обращаться к народу с душеспасительными речами, но вызывают лишь издевательства и смех.
Разговор был прерван, так как к эсквайру подбежал хорошо одетый человек и, воскликнув: «Кузен!», обнял его.