Однако
внутри храм
оказался еще
круче, чем снаружи,
и больше
всего в нем
понравился
ей красивый и
статный
батюшка. Он
стоял возле алтаря,
солнечные
лучи,
преломляясь
через цветную
мозаику окон,
пускали
зайчиков по
его золотой
рясе, и сам он
с добрым
вниманием
склонил
голову к
женщине в
мохеровой
беретке,
которая тоже
пришла узнать
насчет — то ли
крестин, то
ли причастия.
Женщина
старательно-бойко
докладывала,
с каким
прилежанием
ее сыночек
читает молитву
возле
кроватки и
как кладет
под подушку
иконку, а
сама
неотрывно
смотрела в
глаза
батюшке,
кланялась и
целовала
большой крест
в его белой
руке. Из-под
пушистых
ресниц
священнослужитель
смотрел на
нее одобрительно,
метая
короткие
взгляды в
сторону Ди, и
она уже не
могла
дождаться,
когда нудная
особа в
беретке
закончит
свой монолог.
Ди самой не
терпелось
предстать
под лучи
столь прекрасных
глаз и
прикоснуться
к вальяжной
руке: в ее
жизни уже
несколько
месяцев не
было
достойного
мужчины.
Когда
«беретка» отошла
наконец,
пятясь задом
и истово
кланяясь,
батюшка
повернул
свое
восхитительное
лицо к Ди.
«Слушаю вас», —
услышала она
бархатный
голос.
На
следующий же
день Ди нашла
новую крестную,
и через
неделю
маленького
Осю крестили на
пышной
церемонии в
присутствии
множества
знаменитостей,
вдыхающих запах
опиума. Ну а
Ди увлеклась
религией надолго
и уж куда
серьезнее,
чем
красавчиком-батюшкой.
***
— Ты
можешь,
конечно,
корить меня
за то, что не сдержала
своего
обещания
детства, но
разве так
важно, что по
церковному
обычаю я не
стала
крестной
матерью нашему
Осе? Он для
меня больше
чем крестник,
и ты это
знаешь.
— Знаю,
Танька, —
ответила Ди,
и из ее
голоса исчезли
все
напускные
тона. — А ты для
него и больше
чем крестная.
Трое в
комнате
замолчали,
наступила
тишина,
прерываемая
хлопаньем
дверей на
нижних этажах:
соседи давно
проснулись и
спешили по
своим
утренним
делам.
— Хорошо,
что ты
приехала, —
нарушила
молчание Ди. —
Я так
боялась, что
ты не
успеешь,
спасибо тебе.
— Да нет,
это тебе
спасибо, —
Танькин
голос дрогнул.
— Я это
сделала
благодаря
твоему звонку.
Если б не ты...
Ди
смотрела на
свою подругу
сквозь
пелену вновь
навернувшихся
слез. Только
не было больше
театральных
всхлипов, и
не вытирала она
слезы
«клинексом».
Они тихо
текли светлыми
ручейками по
ее удивительно
красивому
лицу.
Взрыв
В
Измайловском
парке было
холодно и
немноголюдно.
Напуганные
самыми
неправдоподобными
слухами о
диких оргиях,
москвичи стали
менее охотно
появляться
там в
последние
дни.
Скамейки,
равномерно
расставленные
вдоль
парковой
аллеи,
пустовали —
все, кроме
одной. Со
стороны можно
было
подумать, что
два человека
неопределенного
возраста
пытаются
завязать роман
и выбрали это
место для
своих робких
свиданий. В
действительности
Пантелеймония
и Филимон
развили
непонятную
для себя страсть
к пиву; холод
скамейки и
морозный
декабрьский
воздух были
не в помеху;
ну а беседы
они вели
самые что ни
на есть
философские.
Темой
дискуссии на
сегодня был
подслушанный
у брутян
спор:
являлись ли
нравственность
и мораль
частями
Магии или,
наоборот,
Здравого
Смысла.