Ладно,
черт с ней,
как-никак не
виделись шесть
недель,
наверняка
соскучилась
по мужу. Да и
ему уж надоел
полухолостяцкий
стиль. К офисной
группе, что в
конце недели
сбегала
раньше
времени в
пивбар, Робин
не примыкал,
друзей в
Москве у него
не было.
Администраторши,
девушки
молодые, за
которыми
вечно
тащился
целый хвост
его коллег-мужчин,
Робина лишь
раздражали.
«Смазливы,
как амазонки,
тупы как
пробки. А
сколько
косметики на
них — это ведь
ужас! Тут в
накладных
ресницах
запутаешься,
да еще небось
губы накрасят,
а задницу не
подти...» — Робин старательно
пресекал такие
мысли,
точь-в-точь
как у отца, отставного
майора
королевской
гвардии,
который всю
свою жизнь
презирал женщин
с яркой
помадой.
В шесть
утра
заспанный
голос
англоговорящей
секретарши
ответил на
его звонок и
сообщил о
недорогих
автобусах в
аэропорт. Когда
он прибыл в
терминал,
волнение его
все же
охватило,
правда, не
больше чем на
пять минут:
едва жену
увидел, радость
словно
ветром сдуло.
Она, похоже,
провела без
сна ночь,
выглядела
жутко, страшней
вампира,
который не
спал целый
день: лицо
под цвет
плаща —
зеленое,
пунцовые,
воспаленные
веки, под глазами
синие круги...
Какая уж тут
радость, Робин
даже не
нашел, что ей
сказать.
Молча
подхватил
багаж, чмокнул
в щеку и
зашагал к
автобусу,
словно король
впереди консорта.
Она
тоже молчала.
Шагала за ним
быстро и покорно.
Так всю
дорогу от
аэропорта до
съемной
квартиры в
Строгино и не
перекинулись
ни словом.
— Чаю хочешь?
— нарушил
наконец
молчание
Робин, когда
медленным и
неосмысленным
движением,
словно зомби,
жена
повесила на
крючок
зеленый плащ.
«Тоже мне,
москвичка! —
усмехнулся
он про себя. —
На дворе
декабрь, а
она
приперлась в плаще
и легоньких
ботинках».
— Нет.
Она
поежилась,
села на
табурет,
обхватила себя
руками, скулы
сжала так, что
виски стали
пульсировать
ожесточенно,
и начала
раскачиваться
вперед-назад,
словно
китайский
болванчик.
—
Позвони
брату и
скажи, что ты
приехала.
Из-под
воспаленных
век метнулся
беглый
взгляд:
— Так он...
жив?..
— Что за
глупый
вопрос? Ты
думаешь, я не
сказал бы
тебе, если б
он уже умер?
Жена
вскочила с
табурета,
схватила
плащ и как
ошпаренная
выбежала из
квартиры. Еле
догнал ее на
перекрестке,
пока она
такси ловила.
— Хоть бы
чаю попила,
зачем так
спешить?
Даже не
ответила.
Через час схватила
брата своего
в охапку,
бледного и
тощего, как
рельс,
подбородком тыкалась
в его плечо,
старалась не
разжимать
объятий, пока
глаза не
высохнут от
слез, чтобы
он не видел.
Брат, словно
отражение в
зеркале,
точно так же
тыкался в ее
плечо. «Это ж
надо, как
похожи! — не
впервые
удивился Робин,
наблюдая за
сценой
встречи из
дверного
проема. — Вот
посидит она
еще
месяц-другой
на своей
диете — будет
вообще не
различить.
Только у нее
глаза карие,
а у него
голубые
вроде».