— Да ты
че, с глузду
съехала,
Варюха?
Пантелеймония!
Да такого
имени-то и
нету вообще.
Если б ее
звали
Даздраперма
или, скажем,
Ватерпежекосма
— то нормально,
такие имена
есть, —
хохотал Леха,
почесывая то
колено, то
лопатку, то
шею. — Соседку нашу
зовут
Степанида
Семеновна,
тоже, впрочем,
то еще
имечко, но
хоть куда ни
шло. Мало ты
знаешь
соседей, вот
что я тебе
скажу.
Леха
предпочитал
знать про
соседей все.
Причем не
только про
тех, кто жил в
его подъезде,
но и из дома
напротив. Лехе
нравилось за
ними через
окно наблюдать.
В нескольких
окнах,
расположенных
рядом и друг
над другом,
например,
были
одинаковые
люстры. Леха
предполагал,
что там живет
недоолигарх,
которого
надо бы
пристрелить,
чтоб не выпендривался
в спальном
районе, а
переезжал на
Рублевку... В
другом окне
днем и ночью
светил экран
телевизора —
его
владельца
полагалось пристрелить
за то, что не
работал.
Хозяина окна,
в котором
зимой и летом
стояла
наряженная
елочка со
светящимися
лампочками,
требовалось пристрелить
за то, что
придурок. Но
в первую
очередь надо
было пристрелить
человека, у
которого
горела очень
яркая лампа,
а на окне не
было
занавесок. У
Лехи тоже не
было
занавесок, и
лампа светила
ему прямо в
глаз...
Варваре
неоднократно
приходилось
это
выслушивать,
и она радовалась
по крайней
мере тому,
что у соседа
не было пистолета.
«Пантелеймония»
приоткрыла
глаза, на
секунду они
приобрели
бессмысленное
выражение, но
потом
прояснились.
— Ой,
кажется, я
потеряла
сознание! —
она отчаянно
схватилась
руками за
голову. — Где я?
Кто вы? Объясните
мне все
немедленно,
иначе я вызову
милицию!
— Валяй,
зови! —
откликнулся
Леха, от души
расчесывая
грудь. —
Только как бы
тебя туда же
и не забрали
бы! В вытрезвитель!
Скажи еще
спасибо, что
мы сами туда
не позвонили.
Пить меньше
надо, Степанида
Семеновна!
— Пить? Да
как вы
смеете! —
взвизгнула
соседка. — Я
вообще не пью
алкоголь! И
откуда,
откуда здесь
такой
ужасный
запах? — она
села на диван
и зажала нос.
Запах,
вполне
возможно, она
учуяла свой,
хотя не
исключено,
что ей больше
всего не
нравился тот,
что исходил
от Лехи,
который
энергично
чесал
разнообразные
части тела.
— А вас
действительно
Степанидой
Семеновной
зовут? —
осторожно
спросила
Варвара. — Почему
же вы мне
представились
тогда в лифте
Пантелеймонией?
— Кем?
Когда? Кто
надел на меня
сапоги-чулки?
Какой ужас!
Оу-у-у! —
последний
звук она
издала такой
пронзительный
и тонкий, что
у Варвары в
ушах
колокольчики
зазвенели. —
Кто? А кто вы? Я
вас узнала!
Мы знакомы! А
где мы? А
сколько
времени? Мне
пора домой!