— Но
почему? —
вмешался
Пантелеймон.
В отсутствии
аватары он общался
с компанией
без речевого
аппарата: его
мысли
поступали
прямо в
сознание каждого
из
присутствующих.
— Неужели
тебе хочется
жить тут? По какой
глупейшей
причине можно
хотеть жить в
физическом
теле среди
людей, которые
откровенно
вымирают и
губят собственные
души? Да еще
нас обрекать
на то же самое?
Пантелеймон
к созданию
человека на
заре веков
подошел
самым что ни
на есть
гедонистическим
образом. Он
создал сам
себе
материальное
тело,
разделился
пополам и сто
лет с
упоением
занимался процессом
размножения.
От его
пятисот
детей произошел
народ, весьма
многочисленный.
Потом ему это
шумное
семейство
надоело, и он продолжил
нематериальное
существование.
Но потомков
не бросил,
заботился о
детях: на тех, кто
вел себя
неправильно,
нехорошо,
насылал
всяческие
болезни, а
«правильным»
продлевал
жизнь. Если
бы не
приближающийся
Конец Света,
то кое-какие
из своих
принципов он
после
чрезмерного
потребления
пива мог бы уже
пересмотреть.
Танька
передернула
плечами, вся
эта компания
ей не
нравилась,
слова
вылетали
какие-то не
свои, будто
внутри нее
кто-то
оправдывался.
Она уже
открыла рот,
чтобы
сказать что-нибудь
резкое, но голос
в голове
твердо
произнес: «Молчи,
а то будет
хуже. Их
шестеро, и
они намного
сильнее нас с
тобой».
— Вы тоже
можете найти
здесь то,
чего вам не хватает.
Здесь есть
упоительная,
новая Магия,
но она
образуется
лишь при
наличии тела,
вы ее не
учитывали
никогда, —
вслух сказал
Бог.
— И что
это такое? —
ухмыльнулся
Лукьян.
— Так не
объяснишь…
— Не
хочешь, так
не объясняй, —
нервно
рявкнула
дама в шляпе,
и залилась краской,
казалось, ее
вот-вот
хватит удар. —
Все равно
чушь думаешь.
Всеведущие
мыслят иначе,
чем люди. Однако
пребывание в
аватарах
слегка модифицирует
их
мыслительные
процессы: Боги
воспринимают
не всю
информацию
сразу, а только
ту ее часть,
на которой сосредоточиваются.
Пусть Бог,
чьего имени
называть
нельзя, и не
сказал, что
он имел в
виду, они его
поняли. Но
решили, что
он не прав, на
основе
личного
неудачного
опыта.
— Мы тебя
предупредили,
— добавила
дама в шляпе. —
Будем мешать.
Очень сильно
мешать будем,
так что,
может, еще
передумаешь…
Боги
начали
растворяться
в воздухе, с
хлопком, один
за другим,
чтобы не
привлекать
внимания,
хотя и так никому
дела не было.
Последним
рядом с
Танькой
остался
Мистер Джон,
который все
это время
молчал, и
протянул на
прощание
руку.
— Не
повезло
Евстахию.
Климактерическая
тетка — его
аватара, вон
нервная
какая, и
краснеет вся…
Как и
другие Боги,
Мистер Джон
знал, что
нервность
Евстахия
была обусловлена
его странной
манерой
руководить
людьми.
Евстахий в
свое время
разделился
на множество
— эдакий
Бог-муравейник.
Некоторые
его части
отличались
ужасным
характером,
некоторые —
замечательным,
но в среднем
получалось
вполне
конструктивно.
У него не
было представления
о морали, он
не объяснял
своему
народу, что
такое хорошо
и что такое
плохо, и не
карал за
грехи.
Основной
обязанностью
его народа
было
плодиться и
размножаться.
Многоликость
со временем
надоела, и Бог
снова стал
единым, но
характер
испортился. Имя
он себе
выбрал
Евстахий, что
значит «пышно
колосящийся»,
то есть
Евстахия, раз
аватара
женщиной
оказалась.