***
— Как
романтично, —
сказала
Варвара,
зажигая свечи.
В маленькой
квартире их
было великое
множество,
расставленных
и натыканных
в самых
разнообразных
местах, — и
простых парафиновых
столбиков, и
ароматизированных,
в виде экзотических
фруктов, и
сказочных
фигурок: возле
раковины
кособокий
эльф
подмигивал огненным
глазом, а на
столешнице
буфета плавился
под языками
желтого
пламени
вычурный
двуглавый
дракон.
На
диванчике
спал
маленький
Ося, заботливо
укрытый
теплым
верблюжьим одеялом.
— Ты
знаешь,
шерсть для
этого одеяла
я с верблюда
сама
состригала.
—
Неужели?
Одна? И где же,
в московском
зоопарке? —
прищурилась
Танька.
— Да нет,
не одна... но
слишком
давно это
было... на
Иссык-Куле.
***
Обретшие
память
брутяне
сосредоточенно
маршировали
по
направлению
к метро. Несколько
станций на их
пути
перекрыл
ОМОН, во избежание
столпотворения
и
беспорядков.
Брутян это не
смущало: все
равно вся
Магия Москвы
в ту ночь
была только в
центре, и
экспроприировать
ее они могли
сразу всю
целиком,
стоило им
лишь вовремя
достичь
окраины города
и передать
сверхскоростной
сигнал на
Брут.
Приборов и
оборудования
у них больше
не было:
гномы всё
уничтожили,
но для межпланетной
связи нужен
был лишь
большой коллектив
да
высоковольтные
линии,
растянутые
поперек
подмосковного
поля. Как
только на Бруте
сигнал
получат, вся
оставшаяся
Магия
навсегда
исчезнет с Земли.
— Ну что
же,
мероприятие
можно
считать
успешным,
давайте
седлать
коней? —
шутливо
предложил
коллегам
«дворник»
Амвросий,
глядя в затылки
инопланетян.
— Землянам
нравятся
зрелища, так
пусть же
последнее
оправдает их
представления
об
Апокалипсисе.
Это хорошо,
что они
придумали
лишь четырех
всадников, а
то лично я не
большой
любитель
верховой
езды.
***
— И ты
каталась
верхом на
верблюде? —
спросила Танька,
не отрывая
носа от
Варвариного
виска и иногда
тихо и нежно
касалась
губами ее щеки.
— Ага,
Танька... —
замирая от
этих
прикосновений,
Варвара
прерывала и
без того
сбивчивый рассказ.
Вовсе не
хотелось
вдаваться в
детали о
«прекрасном
незнакомце»,
и, пока они
сидели при
свечах, она успела
поведать
множество
предысторий:
про первый
танец с
высоким
Володькой;
про Сашку, с
которым
лишилась
невинности;
про месяц на
Иссык-Куле,
где на
несколько
километров
вокруг
никого-никого
не было,
кроме нее и
Андрея, и было
жарко-жарко,
и можно было
не надевать
одежд...
— А вот
скажи мне, —
шептала
Танька в
самое ухо, слова
ее
угадывались,
скорее на
ощупь, нежели
на слух, — была
ли ты
счастлива,
когда танцевала
с Володькой?
—
Танька... Не
знаю. Это
вообще-то
забавно так было.