Когда
очередную
его идею
начальник
присвоил, он
ничего не
стал
доказывать, а
только сообщил:
— Да
конечно,
пожалуйста,
сколько
угодно, у меня
фантазия
богатая, еще
придумаю...
Начальник
на него
посмотрел с
любопытством
и сказал:
—
Похоже, ты
наконец-то
повзрослел,
можно тебе и
зарплату
повысить...
В
общем, все
его
невезение
как-то так
незаметно и
кончилось...
Он
сначала
думал, что
сразу и
помрет, раз
задачу свою
выполнил и с
невезением
справился,
особенно
после того,
как того
негра из сна
на улице
встретил и
негр ему
подмигнул, но
ничего
трагического
не случилось.
Так бывший
лузер и дожил
спокойно,
весело и
легкомысленно
до глубокой
старости.
—
Хорошая
сказка, —
улыбнулась
Нелида. Она
уже явно ощущала
присутствие
еще кого-то,
даже как будто
слышала
постороннее
дыхание, но
не могла
уловить, где
именно,
поэтому
разговаривала
вслух, надеясь,
что ее
собеседник
как-то
раскроется.
— У твоей
мамы талант,
и у тебя он
тоже есть, —
ответил
голос. — С днем
рождения,
кстати.
Двадцать
один — дата
серьезная, по
английским
обычаям ты
совершеннолетняя.
И тут
Нелида
поняла, что
пришел
момент, которого
она с
глубоким
волнением
ждала с малых
лет: у нее
действительно
есть
покровитель,
он сейчас
здесь и, судя
по тому, как
звучит его
голос, сидит внутри
неё.
—
Спасибо за
поздравление,
раз уж вы
знаете про
мой день
рождения,
значит, мы с
вами уже знакомы?
Но я в этом
пока не
уверена, не
вижу вас
почему-то.
Скажите,
пожалуйста,
кто вы?
Наступила
пауза. Нелида
каждой клеточкой
ощутила, как
какое-то
существо
внутри
смутилось,
заволновалось,
чуть ли ни
зашаркало
ногой по полу
— ее,
Нелидиной,
ногой! И наконец
произнесло:
— Я — твой
отец.
Лесбиянка
Уже
полчаса она
притворялась
спящей. Женские
руки ласкали
ее шею,
волосы, плечи;
теплые губы
нежно
касались
сомкнутых век,
переносицы,
щек и
шептали: «Танька...
Танька моя...»
Открыть
глаза и
посмотреть в
те, что были напротив,
было
невообразимо
стыдно,
совершенно
гадкое
чувство
наполнило ее
изнутри: «Я
превратилась
в лесбиянку.
Ну вот —
докатилась...»
Не
открывая
глаз, Танька
осторожно
повернулась
на другой бок
и села на
краю дивана.
— Доброе
утро, —
сказала она
хмуро и
начала поспешно
натягивать
свитер.
—
Танька... — все
так же нежно
прошептала
Варвара и
поцеловала
ее в спину. — Куда
ты
собираешься,
моя хорошая?
— Я...
пойду,
посмотрю,
проснулся ли
Ося, — и метнулась
из комнаты
стрелой, даже
не заглянув на
кухню, где ее
племянник
спал на
диванчике
под теплым
верблюжьим
одеялом.
Тихонько,
чтобы, не дай
бог, не
привлечь внимания
каких-нибудь
чутких и
любопытных
соседей, Танька
вошла в
ванную и
заперла
дверь
изнутри на
задвижку.
Открыла воду
и посмотрела
в зеркало.
Собственное
отражение
показалось расплывчатым,
мутным. «То ли
Варвара
давно не
чистила
зеркала, то
ли мы вчера
так накирялись,
что у меня до
сих пор глаза
ни на что не глядят»,
— она
приблизилась
к зеркалу
так, что
почти
упиралась в
него носом, и
убедилась,
что грязи на
нем не было.
Глаза там
были такого
же цвета,
какими она
привыкла их
видеть во
всех своих
отражениях —
карими.
Только на
этот раз
выражение в
них было иное,
словно
смотрел на
нее из
зеркала совершенно
чужой
человек —
презрительно,
холодно и
осуждающе.