«Как же я
докатилась
до этого? —
продолжила она
терзаться,
пытаясь
проанализировать
случившееся.
— Допустим, у
Варвары
произошел
гормональный
сдвиг, это с
самого
начала было
ясно, как
дважды два. И
не исключено
даже, что она
всегда
интересовалась
женщинами, и
не я у нее
первая. Но я-то
ведь точно не
спала раньше
с другими
тетками!
Пусть она
даже мне
нравится
очень, как
человек, во
всяком
случае... Но
зачем надо
было лезть к
ней в
постель?..
Скорее всего,
это
шампанское
подействовало,
чересчур много
мы его вчера
выпили».
Танька
поспешно
стянула
свитер,
перешагнула
за высокий
бортик
чугунной ванны
с
отбившимися
в разных
местах
кусочками
эмали и
подставила под
душ острые
лопатки.
Какая
же ты тонкая
вся... Могла бы
я тебя на руках
носить, хоть
в полете,
хоть по
земле, если
бы за всей
твоей
хрупкостью
не ощущалась сила
неимоверная.
Откуда
только она
берется в
тебе? И ведь
это надо же,
какой
получился
искус. Вот уж
не думала,
что
постигнет
меня
когда-либо такой
величайший
соблазн,
ничему
подобному я
никогда еще
не
подчинялась.
Еще ни один
мужчина не
пробуждал
меня так, а о
женщинах я и
сама не
думала.
Танька, меня
спасут пост и
молитва, хотя
я в некотором
роде и шучу. Я
как
отшельник,
который
решил, что
уже вполне
достиг
полного
аскетизма, и
тут является
эдакая гурия
и начинает
соблазнять его
своей
неземной
красотою. А
ты в порыве
страсти
сказала мне,
что любишь
мою душу.
Пропала моя
душа, я буду
гореть в аду.
С удовольствием.
За каждую
ночь с тобой,
Танька. Но ты
вовсе не
грех, моя
милая, а если
и гурия, то не
адская, а
наоборот — райская... И
я безумно
люблю тебя.
Молиться буду
— тебе. А вот
как быть с
постом, я еще
не придумала.
Могу вовсе не
есть, святым
духом питаться,
лишь бы
летать с
тобой денно и
нощно...
«Какой
это был
странный сон
— мы словно
летели
куда-то... — под
теплыми
струями душа
Танька
стояла
неподвижно. —
Но
проснулись,
тесно прижавшись
друг к другу,
обнаженные,
на скрипучем
диване — куда
с такого
взлетишь?
Напились
вчера до
беспамятства,
до похоти...
Нет, лучше
забыть все,
что между нами
произошло,
уйти отсюда побыстрее,
забрать Осю,
не
возвращаться,
а если и
вспоминать,
то лишь как
сон...»
«Самый
прекрасный и
удивительный,
который
снился когда-либо...»
— продолжил
робкий
внутренний
голос. Это был
совсем не тот
голос, что
слышался
раньше в ее
голове,
который, бывало,
тоже с ее
мыслями
спорил, а
иногда наоборот,
соглашался,
но всегда
звучал твердо
и убедительно,
без всякой
робости. Ее
собственный внутренний
голос — был
совершенно
нормальным
явлением и не
казался
симптомом
психического
расстройства:
куча людей
сами с собой
разговаривают,
не считая
себя
шизофрениками.
И любой человек,
наверное,
знает, когда собственный
Здравый
Смысл
борется с
неразумными
проявлениями
психики. А
вот