Олежка
вечно
подкалывал
Таньку за
«скДипочку», и
чтобы сестра
«не пилила», то
прятал
скрипку, то
даже ломал
смычок. У
него-то музыкальные
способности
отсутствовали
напрочь, можно
сказать,
медведь на
ухо наступил,
классическая
музыка его
раздражала, а
других номеров
в Танькиной
школьной
программе не
было. Поэтому
он с
облегчением
вздохнул,
когда сестра
окончила
«музыкалку», и
сказал:
«Убери
подальше
свою
дурацкую
скДипочку,
чтобы я ее
больше не
видел».
Танька
послушалась. Она
сама сильно
устала от
учебы в двух
школах, да
еще заболела
вдруг. В
последний
день перед каникулами
проснулась с
больным
горлом и
температурой.
Еле поднялась,
чтобы
собраться в
школу:
седьмой «А»
собирался
всем классом
фотографироваться,
и Танька всю
ночь спала на
бигудях, но
пошатнулась
и упала без
сознания.
Позже пришел
врач по
вызову,
осмотрел и
сказал:
«Скарлатина.
Для
подростка
явление
редкое и
опасное. Бывают
случаи
летального
исхода». И
выписал антибиотики.
Недели
две Танька
мучилась от
саднящего горла,
температурила,
впадала в
забытье, бредила,
изрыгала в
таз все, что
попадало в
пищевод, и не
вставала с
кровати.
Олежка
приносил из
кухни сок,
яблоки и печенье,
складывал на
тумбочку
перед
сестрой — она
даже не
прикасалась.
Он, подождав,
когда Танька
заснет, все
съедал сам,
глотал слезы
вперемежку с
соком, и
молился
боженьке, как
научила
бабушка,
чтобы тот не
дал сестре
умереть.
Аппетит
к ней
вернулся,
температура
спала, горло
прошло,
только тело
покрылось
странной
сыпью и
болячками —
Танька не
терпела зуда,
расчесывалась
до корост, но,
в общем, чувствовала
себя неплохо.
Жаль, гулять
не разрешали
ни ей, ни
брату — оба
сидели дома
под
карантином.
Опять дразниться
начали, а
потом ей
стало скучно:
дошколенок
не лучшая компания
для
девчонки-подростка.
Телик
смотреть не хотелось,
от чтения
книжек
болели глаза,
игра на
скрипке
только
взвинчивала
мелкого, а он
и так уж ей поднадоел,
деваться
некуда. И
Танька сняла
со стены
мамину
гитару с
атласным
бантиком и
переводной
картинкой
артистки
Пугачевой.
Струн на
гитаре было
семь, и мама
могла сыграть
все, что
угодно, на
трех
аккордах.
— Мам, а
научи меня
играть песню
про туман?
Мама
охотно
исполнила
песню,
показала
дочери свои
три аккорда,
и ушла на
работу. К ее
приходу
Танькины
пальцы легко
и свободно передвигались
по грифу,
создавая
затейливый
аккомпанемент,
а правильно
поставленный
уроками
сольфеджио
голос звучал прочувствованно
и с надрывом:
«Сиреневый
тума-ааан
над
нами проплыва-аа-ет,
над
тамбуром гори-ииит
вечерняя
звезда.
Ко-аа-ндуктор
не спеши-ыыт,