Наверное, они бы так и сделали, не останови вошедших в раж коллег Кабан. Правда, одного окрика оказалось недостаточно, чтобы пресечь раж одуревших от власти над своей жертвой упырей, и пришлось ему применить к ним меры физического воздействия.
Просто и незатейливо взять друзей за воротники кожаных курток и, оттащив их от окровавленного тела, стукнуть чугунными лбами друг о друга.
Аж звон по лесу пошел.
– Вы совсем, че ли?! – заорал Кабан, надежно зафиксировав в могучих лапищах яростно брыкавшихся коллег. – Вы ж его сейчас замочите, если уже не прикончили!
– И хрен с ним! – брызгая слюной, прохрипел Пашка. – Из-за него ведь я утром плюх огреб!
– И еще огребешь, если босс тебя ваще не шлепнет!
– За что?!
– За нарушение приказа!
– …Приказ… – уже спокойнее пробурчал Пашка. – Забыл, как только рожу эту увидел! Да пусти ты! Не трону я его больше!
– Точняк?
– Точнее не бывает!
– Гришаня?
– Нормалек, – сипло выдавил тот. – Пусти, придушил меня почти…
Кабан оттолкнул от себя потиравших лбы коллег и, приблизившись к окровавленному телу, присел перед ним на корточки:
– Эй, Немтырь? Ты живой?
– И че ты его спрашиваешь? – хмыкнул Пашка. – Или, в натуре, ответа ждешь?
– Да живой он! – поддакнул Гришаня. – Этот гад живучее нас всех!
– Был, пока вы с ним не поработали, придурки! Кажись, не дышит!
– Да не, не может быть! – переполошилась сладкая парочка. – Ты у него пульс пощупай!
– Еще чего! – огрызнулся Кабан, поднимаясь. – Вы его кровищей умыли, вы и лезьте щупать, а я руки марать не хочу! О, глаза открыл! Живой! Ну че, Немтырь, домой пошли?
– Пошлю, – еле слышно прохрипел Кирилл, – еще как пошлю. Только не домой, а гораздо дальше!
Наверное, если бы вдруг заговорил ближайший к ним пень, охранники удивились бы гораздо меньше. От неожиданности они отшатнулись от недавнего полудурка Немтыря, смотревшего сейчас на них вполне разумным, переполненным холодным презрением взглядом.
И вообще, Немтырь вроде стал совсем другим. Нет, внешне все осталось прежним – то же изувеченное тело и уродливое лицо, но ЭТОТ Немтырь вызывал сейчас вовсе не чувство превосходства, а… уважения?! И… и страха?!
Причем страх этот медленно, как-то толчками нарастал.
Она возвращалась! Его ментальная сила возвращалась! Пусть физически он по-прежнему напоминал груду бесполезной ветоши, но ментально Кирилл восстанавливался! Правда, не так быстро, как ему хотелось бы, а преодолевая некий барьер, словно он был пробивавшимся на поверхность землю родником.
Но главное – пусть толчками, пусть с неимоверным трудом, но родник бил из-под плоской глади бессилия – и все увереннее.