— У тебя информация в препарате? — спросил я.
— Просто файл.
— Вот тут.
Прямо перед моим лицом зажегся монитор. Это был планшет, вделанный в крышку гроба. На нем появился странный символ — красное сердце с похожей на пробоину черной звездой.
Повернув голову, я увидел ее лицо.
— Мы теперь совсем близкие существа, — сказал я.
Она ничего не ответила. Подняв руку к экрану, она затыкала по нему пальцем. Я глядел не на экран, а на ее нахмуренное лицо, освещенное голубым светом.
— Читай.
Я перевел глаза на экран. Там был текст.
«В том же самом месте была у него круглая комната, которую он использовал как место для своих тайных опытов и изысканий. В ней было много чудесного и непостижимого для случайного гостя — но любимой его игрушкой был волшебный фонарь на ярчайшей лампе. У этого фонаря была сложная механика, работавшая от стальной пружины, и он мог показывать на круглой стене движущиеся картины.
Дракула зажигал фонарь, дабы испытать мудрость своих гостей. Тогда на стене появлялись его изображения. Картин же таких было три вида — на которых Дракула был Младенцем, Мертвецом и Зрелым Мужем. Где он был Младенцем, над ним летел красный комар. Где он был Зрелым Мужем, комар был зеленый. А где Мертвецом, синий.
Иные сцены были из глубочайшей древности, где Дракула кутался в шкуры и был окружен троглодитами. Другие — из менее отдаленных дней, где он в золотом венце появлялся среди царей Атлантиды. Еще он был изображен рыцарем, разбойником, монахом, убийцей и святым, мужчиной и женщиной — в прошлом, настоящем и будущем, среди горести и счастья.
Эти картины начинали мелькать на стенах все быстрее, и в какой-то момент изображенное на них становилось неуловимо-зыбким. И тогда отчетливо проявлялся огромный пульсирующий комар, который, меняя цвет, облетал вокруг комнаты. Мультипликация была так совершенна, что некоторые падали в обморок.
Дракула каждого вопрошал о смысле увиденного.
«Здесь твои былые и будущие жизни, граф», — говорили обычно гости. — «Здесь ты, каким ты был в древности и каков окажешься в будущем».
Дракула отвечал, что в фонаре запечатлен один день его жизни, или даже малая часть дня. Когда гости спрашивали, что же это за странный и чудесный день, Дракула говорил, что день самый обычный и таковы все его дни.
«Ты, должно быть, не вылезал сегодня из погреба и отведал много красного, граф», — говорил иной ученый вампир как бы тайным, непонятным для людей иносказанием. На что Дракула лишь смеялся и отвечал такому гостю — ты моей загадки не решил и вряд ли когда решишь. С таким он пил вино, шутил — но к себе не приближал. Бывало, однако, что загадку решали. Тогда Дракула уводил решившего во внутренние покои — и имел с ним беседу о высоком и тайном.