— Если решу принести им жертву, — сказал я, — буду знать. Какие-то они необщительные.
— Со мной они дольше говорили. Наверно, решили, что я из их компании, только старше.
— Почему?
— Телепузики бреются наголо. Это профессиональное.
— Зачем?
— Лучше контакт с электродом.
Про электрод я спрашивать не стал. Не хотелось раз за разом демонстрировать свою неосведомленность.
— Они же вроде не лысые, — сказал я.
— Они еще не выучились. Потом побреются.
— А ты тоже для контакта с электродом стрижешься? — спросил я.
— Нет. Просто для красоты. А тебе не нравится?
Я уже собирался ответить, что нравится, но в это время над головой опять загудел орган, и Софи сказала:
— Доедай быстрее. Пора учиться.
Учебная аудитория оказалась просторным и светлым залом с фиолетовой школьной доской. Перед ней стоял стол. В двух боковых стенах были высокие стрельчатые окна со сложными витражами — причем с каждой стороны, если верить игре света, висело по солнцу. Из-за этого начинала немного кружиться голова — что, впрочем, прошло, когда я повернул глаза к доске.
Остальное пространство заполняли грубо выкрашенные парты, за которыми сидели восковые ученики в синих робах — такие же, как в кантоне. У каждого в руке было перо, а на парте рядом лежала выцветшая ученическая тетрадка. На некоторых манекенах были совсем древние седые парики с косичками — я видел такие только на старинных портретах.
Свободных мест в классе осталось немного. Пустыми были две длинные парты в первом ряду. Эз, Тар и Тет втроем втиснулись за одну — видимо, мысль о разлуке была для них невыносима. Софи села за другую, а я устроился рядом с ней.
Шло время — а преподавателя не было.
Галльские боги тихо о чем-то переговаривались. Софи углубилась в маленькую черную книжечку с кроссвордами — и через пару минут уже стала обращаться ко мне за советами. Чаще всего я не знал ответа, но один раз сумел помочь, объяснив, что «Prince of Thieves»[5], девять букв — это не Vlad Putin, как она предположила, a Robin Hood. Это наполнило меня интернациональной культурной гордостью.
Минут через десять в дверь робко постучали.
— Entrez! — сказал один из французов.
Дверь растворилась, и в комнату вошел ветхий мужичонка в рабочем комбинезоне. В его руке был бумажный мешок с надписью «CHARCOAL FOR GRILL». Я узнал эти красные, как бы распаренные руки — именно они совсем недавно ставили еду на мой поднос.
Войдя, он сразу повернулся к нам спиной и принялся раскладывать по полочке перед доской куски желтоватого мела, вынимая их из своего мешка. Я подумал, что это местный прислужник-многостаночник, решивший навести последний марафет перед уроком. Мужичонка был настолько неказист и незначителен, что после этой классификации просто выпал из поля моего восприятия, хотя все время оставался перед глазами.