Каждое утро она вставала в половине пятого, выполняла всю обычную работу по дому, кормила домашних и провожала их на работу, а потом спускалась по холму от Сан-Эстабана в Кала-Фуэрте, чтобы попасть в «Каза Барко» в половине восьмого. Она убиралась и готовила еду для Джорджа, стирала и гладила, вычесывала кошку и пропалывала в саду и не считала за труд, если возникала необходимость взять шлюпку и отправиться на «Эклипс», чтобы надраить палубу.
Когда опубликовали «Фиесту в Кала-Фуэрте», Джордж подарил ей экземпляр с надписью на форзаце: «Хуаните от Джорджа Дайера, с любовью и уважением», и это, наверно, стало ее самым драгоценным приобретением после супружеской кровати, которую подарила ей бабушка, вместе с простынями, тяжелыми, как кожа, которые она сама расшила. Она не говорила по-английски и не читала ни на каком языке, но выставила книгу в доме напоказ, обрамив ее, как орнаментом, кружевной салфеткой. Она никогда не заходила в его дом одна. По понятиям Хуаниты, это было бы нарушением этикета. И поэтому она сидела на стене, сложив руки на коленях и скрестив ноги, как королева, и ждала, пока он придет, откроет дверь и впустит ее в дом. Он говорил: «Buenos dias, Хуанита», они обменивались любезностями о погоде, и она спрашивала, хорошо ли сеньор спал. Он так и не выяснил причину этого странного ритуала, а спрашивать ему не хотелось. Возможно, это как-то связано с тем, что у него не было жены.
Утром после грозы он проснулся в семь. Он спал на диване, потому что так и не решился забрать себе удобную кровать. Было очень тихо. Ветер стих, и когда он поднялся и пошел открыть ставни, а потом вышел на террасу, утро оказалось тихим, без единого облачка на небе, и все вокруг пахло влагой и сладостью после дождя, хотя вода в бухте казалась темной после суровой погоды, и требовалось убрать кое-какие следы разгрома. Для начала он собрал расшатанную мебель, которую разбросало с террасы по всей округе, и смел лужу воды со стола, а потом вернулся в дом, зажег сигарету и подумал, не приготовить ли чай. Однако воды в чайнике не было, а набирать воду из колодца ему не хотелось, так как он боялся, что звяканье ведра разбудит Селину.
Он поискал одежду, но свитер и брюки, которые он носил накануне, не подходили для дневной работы, поэтому он поднялся на галерею, чтобы найти что-нибудь другое. Селина по-прежнему спала, как ребенок, утопая в пижаме Джорджа и в огромной кровати. Двигаясь бесшумно, он достал первые попавшиеся под руку рубашку и брюки и осторожно спустился по лестнице. Он принял душ (вода после грозы была ледяной) и оделся, а затем пошел открыть дверь для Хуаниты. Она еще не пришла, но если оставить дверь открытой, она войдет в дом и начнет готовить ему завтрак. Потом он опять пошел на террасу, спустился по ступеням к слипам, вытащил шлюпку и погреб к «Эклипс».