Девочка подпрыгнула и только собралась попробовать, сумеет ли она так же красиво плясать, как прекрасная дева, а та уже тут как тут, сама перед ней стоит.
— Давай вместе, — сказала она Бетушке с улыбкой и обхватила ее. В ветвях над их головами зазвучала музыка, и они закружились. Позабыла Бетушка и про веретенце и про козочек, ничего не видит, кроме прекрасной девы! А та словно ивовый прутик изгибается, ничего не слышит, кроме музыки, а ноги сами собой в пляс идут! И снова плясали они с полудня до самого вечера.
Но вдруг дева остановилась и музыка смолкла. Огляделась Бетушка, солнце уже за лесом. С плачем сомкнула она руки над головой и запричитала, что ей, мол, теперь от матушки достанется.
— Дай-ка мне свою кошелку! — молвила прекрасная дева. Бетушка ей кошелку подала, и дева на миг стала невидимой, а потом вернула Бетушке кошелку со словами: «Сейчас не гляди, дома отвори!» — и в тот же момент исчезла, словно ее ветер унес.
Бетушка побоялась тут же в кошелку заглядывать, но по дороге разобрало ее любопытство; кошелка была так легка, будто в ней ничегошеньки не лежало: «Дай-ка взгляну, не обманула ли меня дева!»
Как же перепугалась Бетушка, когда увидела, что в кошелке одни только березовые листья.
Горько плакала Бетушка, укоряя себя за доверчивость. От злости вышвырнула пригоршню листьев и собралась было всю кошелку вытряхнуть, но потом подумала: «Подстелю-ка я эти листья козочкам,» — и оставила их в кошелке. Хмуро плелась она по тропинке. Боязно было домой возвращаться. Козочки опять не узнавали своей пастушки. А тут еще мать в страхе ожидает ее на пороге.
— Что за пряжу ты вчера домой принесла? — были, ее первые слова.
— А что? — тревожно спросила Бетушка.
— Ты утром ушла, а я стала пряжу перематывать, мотаю, мотаю, а веретено все полное — один моток, другой, третий — веретено полно! «Какой злой дух его прял!» — с сердцем крикнула я и в тот же миг и пряжа и веретено исчезли — словно их ветром сдуло! Рассказывай, что все это значит?
И тут Бетушка все матушке рассказала.
— Это была лесная дева! — в ужасе воскликнула мать. — В полдень и в полночь они появляются и над людьми потешаются. Над маленькими девочками иногда, бывает, сжалятся и богато их одаривают. Если б я не роптала и не бранилась, была б у нас полная светелка пряжи.
Вспомнила тут Бетушка про кошелку, а вдруг под листьями что-нибудь есть. Вынимает она веретенце и непряденый лен, глядит на дно и — «Глядите-ка, матушка» — кричит она.
Мать глядит и всплескивает руками! Березовые листья превратились в золото!
— Прекрасная дева мне наказывала: «Сейчас не гляди, дома отвори,» да я не послушалась! — сердилась на себя Бетушка.