Разговор был чисто географическим: Греция, Соединенные Штаты, Кот-д’Ивуар. Стоило интересу чуть сникнуть, как хозяйка оживляла беседу каким-нибудь ловким вопросом или забавной репликой. Непринужденность Кароль восхищала Жан-Марка. Он не знал никого, кто мог бы сравниться с ней в шарме и элегантности. Чем более неестественной, деланной она выглядела, тем сильнее нравилась ему. Желание, которое он не мог испытать днем при виде белокожей блондинки Валерии, лежавшей перед ним обнаженной, охватывало его и доводило до дурноты, стоило ему посмотреть всего лишь на руку Кароль, лежавшую спокойно на скатерти. Одержимый этим наваждением, он говорил мало и упорно думал о впечатлении, которое производил на нее. Одетая в черное платье с остроконечным декольте и бриллиантовой застежкой на плече, Кароль просто царила — недоступная, запретная, словно окруженная пуленепробиваемым стеклом. Он готов был бросить салфетку и убежать. Но обед нестерпимо долго тянулся. Даниэль снова попросил мороженого с клубникой, негодяй! А господин Шалуз, который был большим знатоком вин, без конца нюхал и дегустировал поданный к десерту сотерн. К счастью, в этот день у Дидье Коплена была вечеринка. Жан-Марк предупредил Кароль, что сбежит сразу после обеда. Он действительно приходил в себя только за пределами дома.
Наконец все встали из-за стола. Пока Мерседес накрывала в гостиной кофе, Жан-Марк увлек Франсуазу в угол комнаты и прошептал:
— А не пойти ли тебе вместе со мной?
— К Дидье? Но я не приглашена.
— Да это и не обязательно! Там будет очень мило. Он познакомит нас со своей девушкой. Он подумывает о женитьбе…
— Дидье хочет жениться? — воскликнула Франсуаза.
И на ее лице изобразился столь живой интерес, что Жан-Марк раскрыл глаза от удивления: она же едва знала Дидье!
— Да, — сказал он, — это довольно глупо!
— Почему? Если девушка хорошая…
— Даже если хорошая! Брак, знаешь…
— Не всегда!
— О, нет… во всяком случае для нас… Когда надо учиться…
— Да, конечно.
— Так я тебя увожу?
— Мне бы хотелось, но, наверное, это будет не очень вежливо?..
Их прервала перестановка в гостиной: Дюурионы принесли диапозитивы, сделанные во время круиза, и все принадлежности для показа. На комоде поместили проектор, перед зеркалом на камине развернули экран, поставили стулья для зрителей. Господин Дюурион, готовя аппарат к работе, регулировал высоту объектива. Его жена, взявшая на себя художественный комментарий, взволнованная и воодушевленная, суетилась вокруг папки со снимками. Жан-Марк подошел к Кароль и сообщил ей, понизив голос: