Она скользнула в постель, притянула поднос на колени, налила кофе, молока, приподняв губу, откусила тост, смакуя его.
Филипп пил утром только чай.
— Ты действительно ничего не хочешь съесть? — спросила она.
Филипп покачал головой — диета! Он держал в руке чашку и мрачно смотрел, как в золотисто-коричневой жидкости растворяется таблетка сахарина. Первый глоток чая, крепкого и горячего, вернул ему самообладание. Не достаточно ли вернуться к каким-то обыденным действиям, чтобы изгнать видения? Когда тело обретает свои привычки, настроение постепенно исправляется. Он наблюдал за Кароль. Она пила кофе с молоком, как ребенок, обеими руками сжав с двух сторон чашку. Были видны только дымчато-серые глаза над белым фарфором. Халат расходился у нее на груди. Она была спокойна, естественна, невинна.
Зазвонил телефон.
— Возьми трубку, — сказал он.
— Нет, — ответила Кароль. — Ты!
Он встал и подошел к телефону.
— Алло!
— Алло, папа? Как дела?
Это был Жан-Марк. Филипп почувствовал легкое подергивание в груди и пробормотал:
— Все в порядке… А у тебя?
— Прекрасно. Я хотел бы тебя попросить: ты не мог бы дать мне сегодня машину?
— Зачем?
— У меня вчера случилась авария с «остин-купером» Валерии. Думаю, полетел распределитель зажигания. А сегодня воскресенье, гаражи закрыты. Такая глупость! Мы собирались прокатиться нашей компанией. Тогда, если бы ты смог…
— Подожди, — сказал Филипп, — поговорю с Кароль. — Он положил руку на микрофон и сказал, обратившись к жене: — Жан-Марк хотел бы взять машину.
— Ах, нет! — воскликнула она.
— Почему? Она тебе нужна?
— Да.
Филипп повернулся к аппарату:
— Невозможно, старик! Кароль она нужна. Сочувствую…
Положив трубку, он снова сел, закинул ногу на ногу и на какое-то время умолк. Кароль выпила кофе и поставила поднос на кровать, рядом с собой.
— Что ты сегодня собираешься делать? — спросил Филипп.
— Ничего.
— Тогда почему ты не захотела, чтобы я дал машину Жан-Марку?
— Ты не находишь, что уже хватит этих развлечений вверх ногами в Бромее? — спросила она.
В ее взгляде было столько злобы, что у Филиппа возникло чувство, будто ее подменили. Преображение происходило буквально на глазах, как в аттракционе фокусника. Ровно секунду спустя Кароль уже вернулась к своей первой роли. Улыбаясь, взяла с ночного столика журнал мод, открыла его и воскликнула:
— В этом году летняя мода будет ужасной!
Филипп пошел в ванную комнату. Пока он брился, слышал, как приходила Аньес, чтобы забрать поднос после завтрака. В зеркале его удивило собственное лицо. Он ли это, худой, потрепанный человек, взгляд которого молитвенно просил разъяснений? Он быстро завершил туалет, надел старый костюм из серой фланели, который любил надевать по воскресеньям, и вернулся в комнату, где Кароль все еще читала. Она даже не подняла на него глаза. Он вышел, пересек гостиную и направился в кухню.