Не на шутку напуганные, гвардейцы, пряча глаза под жутким взглядом черных капитанских линз, стали смущенно бормотать свои извинения.
— Безнадежно… — прошептал капитан и, повернувшись, вышел в коридор.
Довольно скоро Гессарт вывел своих людей в центральный зал — восьмиугольное помещение, от которого во все стороны к самым дальним пределам гробницы протянулись главные туннели подземелья. Здесь их уже ждал Рикхель. Теперь, когда космодесантник снял шлем, все увидели его изможденное худое лицо и встревоженные серые глаза.
— У нас осталось не более двухсот болтерных зарядов, — с мрачным выражением лица пояснил он свое беспокойство. — Менее пятидесяти тяжелых снарядов у Виллуша. Запасов пороха пока что достаточно.
— На один бой, — подытожил Хейнке.
— Ну, если только на короткий… — произнес Лехенхарт, который выглядел сейчас необычайно подавленным. — И он будет коротким не по причине нашей доблести.
— Если бы мы не соблюдали строжайший режим экономии, наши боеприпасы давно бы уже закончились, — сказал Рикхель. — Мы не были готовы к длительной кампании. Мы уже на семьдесят дней превысили изначально рассчитанное время боевых действий.
— Лучше расскажи мне о том, чего я не знаю, — прервал его Гессарт. — У нас есть другое оружие?
Рикхель пересек помещение и выбрал один из лазганов, входящих в боевое снаряжение гвардейца. Ствол был мгновенно смят стальным захватом аутентической кисти космодесантника.
— Совершенно для нас бесполезны, — заявил Рикхель, пренебрежительно отбросив в сторону то, что осталось от лазгана. — Они просто не прослужат нам долго. Даже свои кулаки мы могли бы использовать с большим успехом!
— Значит, используем! — воскликнул Хердейн, и его шлем в виде черепа стал медленно поворачиваться, когда капеллан озирал собравшихся космодесантников. — Мы будем сражаться до последнего вздоха!
Гессарт ничего не сказал, хоть у него были совсем иные идеи по этому поводу. Вместо этого его взгляд устремился на Закериса. Тот уже стянул с себя шлем, но мокрые от пота черные пряди волос будто приклеились к его лицу. Он привалился к стене, и кирпичи за его спиной вдруг стали трескаться, словно им передалось напряжение, которое сейчас испытывал изнуренный своей внутренней борьбой псайкер.
— Ты чувствуешь приближение подмоги? — спросил Гессарт. — Какое-нибудь видение или послание?
Библиарий лишь молча покачал головой.
— Что, вообще ничего? — продолжал свои расспросы Гессарт. — Никакой вибрации в варпе? Никаких следов корабля?
— Ничего, — каким-то странным, надтреснутым голосом прошептал Закерис. — Хельмабад застилает пелена, которую я не могу прорвать. Я ничего не могу разглядеть по ту сторону этой кровавой завесы.