— Все, отдыхай, — сказал Гессарт и, перейдя на другую сторону комнаты, положил свою ладонь на лоб библиария. — Тебе надо восстановить силы.
Закерис кивнул и, оторвавшись от стены, выпрямил спину.
— Я не хочу накликать беду, но все это не сулит нам ничего доброго, — прохрипел библиарий.
Остальные молча наблюдали, как расправивший плечи псайкер, силясь выглядеть максимально достойно, отошел от сводчатой стены подземелья.
— Его скрытность беспокоит меня, — произнес Хердейн, как только Закерис оказался вне зоны слышимости.
— Я никому не доверяю так, как Закерису, — сказал Гессарт. — Сейчас он — наше спасение. Я верю, он еще выведет нас на верную дорогу.
— Как это было на Архимедоне? — спросил Никз. — Тогда мы прислушались к его пророчеству — и что получили? Искупительное патрулирование привело нас на эту забытую Императором войну.
— Я же велел вам не упоминать это место! Твое пренебрежение дисциплиной граничит с нарушением субординации!
— Если у меня есть сомнения, было бы не очень умно держать их при себе, — ответил Никз, взглянув на Хердейна. — Разве не истинно, что спрятанное в себе сомнение провоцирует зарождение ереси, а, брат-капеллан?
— Для обсуждения подобных вопросов должно быть соответствующее время и место. У нас сейчас нет ни того ни другого. Уважай мнение своего командира или будь готов принять последствия нарушения субординации!
— Все, что я хотел сказать — мы не были готовы к такой войне, — стал оправдываться Никз. — Вы привели нас сюда, чтобы мы подавили… Как же это называлось?.. А! «Незначительный мятеж» — не так ли? Но этот мир уже восемь лет как раздираем гражданской войной! Нам вообще не следовало тут оставаться!
— Орден откликнется! — убежденно сказал Хердейн. — Придут другие. Они помогут или же отомстят за нас.
— Похоже, что Закерис не слишком в этом уверен, — заметил Хейнке. — О чем он говорил, так это о «кровавой пелене», которая накрыла это проклятое место. Его ментальные послания ушли в никуда!
— Тогда здесь будет наш последний рубеж! — заявил Хердейн. — Мы рождены для сражений и умрем во время сражения!
— За победу мы положим наши жизни, — сказал Гессарт. — Но я не уверен, что победа здесь в принципе возможна.
Гессарт сидел один в одной из многочисленных комнат священной гробницы, прилежно исполняя ритуалы поддержания в порядке своего штурмового болтера. Капитан прислонился спиной к поверхности древней, крошащейся стены, в то время как его болтер мирно покоился на коленях. Чтобы лучше видеть детали оружия, капитан снял шлем, и его резкие черты лица тут же осветило мерцание свечей, расставленных в небольших нишах по периметру комнаты. В тусклом сиянии свечей Гессарт осторожно протер куском ткани составные части своего оружия, заботливо осматривая каждую деталь, прежде чем установить ее на положенное место.